значит, можно, а на улице почему нельзя? Мы ж не на службе были. Но вот песни мы пели нормальные, в этом я уверен, – с обидой в голосе произнес он. – Мы, правда, не помним, какие именно песни пели, но ни он, ни я ни одной похабной просто не знаем. Вот такая у нас, дар, случилась история, – разведя руками, грустно констатировал он…
И тут уже я не выдержал и рассмеялся, представляя идущих по ночной деревне и горланящих песни двух вусмерть пьяных голых мужиков. И лицо полусотника, улицезревшего в таком виде двух своих подчиненных. Видя мою реакцию, засмеялись и легионеры.
– С кем не бывает, дар, – пожал плечами Рхон. – А можно вам вопрос один задать?
– Задавай, – вытирая выступившие на глазах слезы, махнул рукой я.
– А ваш кабан, – легионер с опаской кивнул на заскучавшего за моей спиной Мрака, – он разумных жрет?
– Жрет, но только когда проголодается, – не стал разочаровывать парня я. – Корт у себя?
– Да, у себя, где ж ему быть! – ответил Рхон. – С ним мужик еще какой-то, и еще два приезжали, но уехали уже. Корт теперь важный человек. Его сотником в первый легион карателей призвали. В столицу, наверное, переезжать будет. И сын у него еще родился, – улыбнулся легионер. – В честь вас его назвали, господин князь.
– Ладно, пойду я тогда, – улыбнулся я и выдал обоим по пять золотых монет. – Сегодня гулять будем, – глядя на их расплывающиеся в улыбках лица, пояснил я. – А вам на посту стоять. Отстоите свою неделю и выпейте потом за здоровье моего тезки.
– Обязательно выпьем, – закивали легионеры. – Спасибо вам, дар.
Я хлопнул старшего по плечу и, махнув рукой Мраку, вошел в деревню.
– Я ж говорил тебе, господин Криан мужчина правильный, – расслышал я шепот Герана за спиной. – А ты – «квакать», «квакать»… Хочется тебе – так можешь просто так поквакать, никто ж не запрещает…
Эх, чувствую, эти двое через недельку снова на ворота встанут – пять золотых деньги тут немаленькие, выпить на них можно много…
В Ламорне за время моего отсутствия не изменилось ничего. Те же дома, те же сарайчики. Две демонессы о чем-то спорят у колодца, так же орут петухи, лают собаки. Не знаю почему, но меня вдруг посетило острое ощущение, что я вернулся домой. Сложно назвать домом деревню, где сотни раз умирал, но… Не было ни привычной волны ярости, когда я вспоминал это, ни обиды… Не знаю, может быть, отсчет своей жизни в этом мире я начал с того памятного сидения у камня, когда после произошедшего обновления размышлял о том, что же мне делать дальше? Наверное, так и есть. А сейчас я испытывал только радость возвращения и предвкушение встречи с друзьями. Ведь меня здесь точно ждут: Корт, Треис… и совсем не потому, что им сказали меня ждать. Они просто ждут, потому что я их друг. А еще у меня есть мои демоны, князь Аннат, Герид, семья Рэя дар Ильсана, похожий на гнома ершистый мастер Крайон и даже пожилой мастер Регус – алхимик из Ниттала… Они все мои друзья. А дружба в этом мире – это как там, в прошлой жизни, когда ты с ходу влетаешь в драку, видя, как какой-то хмырь с приятелями пытается схватить Макса за грудки. Друзьям тут не врут… их просто всегда рады видеть. Как-то странно, но меньше чем за полгода у меня тут появилось столько близких людей – а там, на Земле, после смерти родителей были только Аленка и Макс. Мне определенно нравится этот мир. Он честнее и чище того, из которого я сюда пришел.
Пройдя мимо памятного загона, я, кинув взгляд на местные казармы, с улыбкой зашел за ограду постоялого двора. Улыбка исчезла, как только я заметил возле него огромную и, по всей видимости, глубокую лужу. М-да, в Ниттал я вряд ли завтра въеду на белом коне. Тут и на черном кабане-то не получится, хотя с утра этого шумно сопящего за моей спиной деятеля можно будет попробовать отмыть. Харт, ну почему в этом мире еще не придумали автомойки? Мрак, словно прочитав мои мысли, подтолкнул меня пятаком в спину, покосился на лужу и вопросительно хрюкнул.
– Да иди уже, – со вздохом махнул я рукой. – Жрать тебе тоже принести прямо в апартаменты?
Кабан ничего, разумеется, не ответил, поскольку говорить по-человечески пока еще не научился, но всем видом выразил полное согласие с этим предложением, еще раз толкнул меня пятаком и с гордым видом потрусил к луже. С гордым ровно настолько, насколько гордо может выглядеть куча слипшейся грязи и щетины. Я проводил взглядом этого красавца, покачал головой, вздохнул и, подмигнув скалящемуся на вывеске мужику с его страшными подругами, толкнул знакомую дверь.
Время было раннее, в деревне еще не доорали петухи, поэтому постоялый двор встретил меня тишиной и безлюдьем. Но за ближайшим к барной стойке столом сидели два очень хорошо знакомых мне демона.
Хмурое обветренное лицо, пересекающий правую щеку шрам, серебряная серьга с двумя скрещенными костями. Корт сидел, привалившись спиной к бревенчатой стене и, скрестив на груди руки, о чем-то тихо разговаривал с Геридом. Тот тоже не изменился ни капли, только рубаха теперь на нем была не мышиного, а коричневого цвета. А так – все то же самое: меч на поясе, трубка в руке
