На следующий день Дмитрий просил прощения. За то, что защищал моих родителей от меня. За себя. Непонятный человек. Не Димон, а Демон.
– Ты ни в чем не виновата, – псионник смотрел прямо перед собой, на улице уже стемнело, мы ехали по узкой неровной дороге. – Разве ребёнок может отвечать за это? Новорождённый младенец. Ни черта подобного!
– Закон выживания, – тихо сказала я. – У меня не было выбора, просто не могло быть. Логичнее было бы винить врачей.
– Логичнее, – эхом повторил мужчина.
Он остановился перед зданием службы контроля. Тусклый свет факелов освещал парковку, машин почти не было. Неудивительно, пока мы возвращались в Вороховку, время перевалило за полночь. Кабинет псионника, поначалу вселивший в меня чувство необъяснимой тревоги, в мягком свете настольной лампы показался даже уютным. Алый кожаный диван приобрёл тёплый кирпичный оттенок, стены потеряли режущую глаза белизну, а мебель, состоящая из одних металлических трубок, сгладилась рассеянным полумраком. Не пыточная, просто комната человека со своеобразным вкусом.
Дмитрий открыл верхний ящик стола и выгреб на столешницу кучу всякой мелочи. Знакомой. Мои вещи. Мобильный, кошелёк, ключи, зеркало, помада, упаковка салфеток, пробник духов, пара рекламных листовок – всё, что было в карманах и сумочке.
– Могу отвезти домой, – Станин протянул мне телефон. – Или позвони друзьям, пусть заберут.
На дисплее мигало извещение об одиннадцати непринятых вызовах: два от бабушки прошлой ночью, три от бабки Вари, беспокоится, наверное, и больше всех от Влада, целых шесть штук. Сегодня мне надлежало быть на работе.
Два часа ночи. Влад, конечно, приедет и заберёт, и Ната поймёт, но, наверное, не стоит.
– Можно мне сегодня здесь остаться? – я кивнула на диван.
Опять этот странный, будто оценивающий взгляд.
– Или открой камеру, туда, наверное, ещё никого не успели заселить, – неловкая попытка пошутить, душой компании меня не назовёшь, я, скорее, из тех, кому умный ответ приходит в голову с опозданием минут на десять.
Некоторое время он приглядывался, словно надеясь отыскать во мне нечто новое, неизвестное, а потом махнул рукой в сторону дивана.
– Ложись. Мне всё равно надо работать.
Так я и заснула под монотонный шум машины, редкое перестукивание клавиш и лёгкое поскрипывание, раздававшееся каждый раз, когда псионник откидывался на спинку стула.
– Ты как? – третий раз за день спросил Влад.
У нас был перерыв между группами. Кружка приятно грела ладони, терпкий вкус чая сладостью оседал на языке. Ещё глоток, надо чем-то занять руки. И мысли. Работа хоть чуть-чуть отвлекала. Стоило представить себя дома, пялящуюся на телефон в ожидании известий, так сразу головой о стену удариться захотелось.
Владу я всё рассказала, да он и сам по моему виду понял, что что-то случилось. А вот соседям соврала. Дмитрий наплёл им каких-то небылиц про уличную кражу и повреждённую руку, так что бабка Варя устроила мне целый допрос. Нет, рука не сломана. Да, воришку нашли, имущество вернули, доказательство наглядно висело у меня на плече. Нет, замок менять не надо, ключи на месте, воспользоваться ими никто не успел. Впрочем, как хотите.
– Подумай. Может, поедешь? Я справлюсь, честно. Считай это незапланированным отпуском, – Влад всё ещё не оставлял попыток отправить меня к родным.
– Я подумаю.
Заманчиво. Уехать в Палисад, быть рядом с родителями, сидеть и держать маму за руку, разговаривать с ней. Вдруг они меня услышат и вернутся. Правда, бабушка сразу наложила вето на эту идею и настояла на отъезде. Но теперь, когда её нет рядом, разумные доводы начинали терять вес.
– У меня ещё две группы, – сказала я, поднимаясь.
– Одна. Старших возьму сам. Отработай с малышами, и домой. Хорошо? – Влад сжал мои руки и, наклонившись, вдруг коснулся моих губ своими. Сначала легко, едва-едва задел и согрел тёплым дыханием. Я замерла от испуга и неожиданности. А он прильнул жадно, требовательно. Было странно, с одной стороны, мне захотелось уцепиться за его шею и притянуть ещё ближе, а с другой… это было неправильно. Мы оба потом пожалеем об этом.
– Влад, остановись, – тихая просьба, когда он на мгновение отстранился.
Но Влад предпочёл не услышать. Я успела остановить его губы кончиками пальцев, которые он тут же, не смущаясь, поцеловал.
– Вот, – тихо сказал он. – Теперь у тебя не такое затравленное выражение лица.
