— В башню ее! Для этого ритуала необходимо открытое пространство. И чем выше к небу — тем лучше.
— Тогда северная башня, моя госпожа, — то что надо. Она самая высокая.
— Действуйте!
Глава 30
Небо… Синее-синее. Бескрайнее. Безбрежное.
Как жаль, что не получается улететь, как тогда, из подвала… Раствориться в чистой, прозрачной синеве, забыть обо всем. Забыть обо всем не дает холодное железо, больно впившееся в запястья и лодыжки. Приподняться не получается, можно только смотреть вверх. И это хорошо, потому что там — небо. Синее-синее. Бескрайнее. Безбрежное.
Я повторяюсь… Надо взять себя в руки. Попробовала повернуть голову и посмотреть вокруг. Нас приковали за руки и за ноги тонкими цепями к каменным плитам башни. Мы лежали навзничь на блестящих, отполированных черных плитах морскими звездами. Если бы не цепи, можно было бы подумать, что мы загораем…
В центре круглой площадки самой высокой башни замка был воткнут кол, тень от которого пролегла между мной и пожилым магом. Старик лежал неподвижно — бледный, худой, глаза закрыты, длинная белоснежная борода подрагивает на ветру, багровая струйка запекшейся крови на виске. Ветер стих. Птиц тоже не слышно, только любопытствующее небо склонялось над нами…
Принесли герцогиню Рэймскую — всю в крови и синяках. Она так и не пришла в себя. Удивительно, но даже в таком состоянии ее лицо выражало гордость, независимость, достоинство и… силу! Золотая птица галст
Наверное, мне не удалось скрыть надежду во взгляде, потому что маг, переодетый в белоснежный балахон ради жертвоприношения, издевательски посмотрел на меня и с явным удовольствием сказал:
— Это специальные кандалы, заговоренные лучшими имперскими артефакторами. Отсекают магические силы. Так что можете не надеяться. К тому же они так успешно вытягивают магию, что эффект держится еще часа два даже после того, как маг освобожден. Так… На всякий случай. Хорошая разработка. Швангау разрабатывал. По заказу Фредерика Тигверда.
И такая смесь зависти, ненависти и восхищения была в голосе у мальчишки.
Я опять посмотрела на небо: неужели это конец? Неужели Ричард просто ждет нас у точки рандеву, считая, что все и всех просчитал?
— Мы все успеем, — словно прочитав мои мысли, сказал племянник Либривера. — Ведь вас ждут в месте встречи за час до заката? А сейчас еще четыре часа пополудни. Так что…
Он зло улыбнулся, предвкушая бурное развитие событий, и отошел.
— Зачем вам все это? — окликнула я его.
— Скажем так, вы мне неприятны.
— Вздор. Вся эта история с заговором началась как минимум за полгода до того, как я появилась в империи. Дело тут не во мне. Так… зачем?
— Ты права. Дело не в тебе, хотя ты… действительно внушаешь отвращение. Особенно своим умением сношаться с нужными людьми. Знаешь, для всех загадка: почему и Ричард, и Фредерик допускают подобное… Они ведь оба — собственники. И почему они никак не отреагировали на то, что тебя отымел еще и наследник. Должно быть, они просто зарезервировали тебя для императорской фамилии.
— А если оставить в покое мои моральные устои? Вам настолько по душе путь предательства?
— Просто я умею чувствовать то, что тебе не дано. Я люблю. И я предан той, что вызвала эти чувства.
— Я очень надеюсь, что вы — сирота.
— Почему это?
— Вы не хуже меня знаете Фредерика. Будет уничтожен не только предатель, но и все имеющие отношение к его роду. И если император пощадил семью бывшего верховного мага… То теперь, когда он узнает, что и племянник Либревера замешан…
Молодой человек, столь успешно прикидывавшийся секретарем императора, содрогнулся — видимо, родные все-таки у него были. Отвернулся от меня. Посмотрел на небо. И уже спокойно проговорил:
