приложить, чтобы сшить мне такое же, новое, еще лучше прежнего. И ведь я не просила. Не просила, но как же мне хотелось выйти замуж именно в нем! Я не выдержала, обняла Мари и расплакалась.
Оливия и Мари, вытирая слезы, вылезли из кареты, и ко мне присоединилась мама Рэма. Дарина села напротив, взяла мои руки в свои и быстро, горячо заговорила, будто боялась, что я сейчас закачу истерику:
— Вероника, простите… Простите меня, это я, я все устроила. Я подслушала ваш с Ричардом разговор…
— Золотистая змейка! Ваш Анук-Чи… — выдохнула я. Ну что сказать? У меня не галлюцинации — уже хорошо.
— Простите… Чкори верят, что, если во время обряда соединения люди одни, они останутся без поддержки тех, кто их любит. Мы верим в то, что рядом должны быть только самые близкие, иначе недоброжелатели злыми мыслями спугнут Любовь или даже убьют ее. Поэтому я подговорила всех. Здесь только свои — те, кто вас любит. Еще я взяла на себя смелость и пригласила Гирра…
— Спасибо. — Я пожала руки Дарины в ответ. Больше мы не говорили — просто обнялись. Столько всего произошло, а мы так и не смогли поблагодарить друг друга. За сыновей. За наши жизни. Кончилось все это тем, что из кареты вышли еще две заплаканные дамы, одна из них, между прочим, невеста, в умопомрачительном платье…
Сыновья вручили мне букет подснежников, отец подвел к Ричарду, и все вошли в пещеру, в которой было все как в моем сне: четыре большие чаши по углам огромной залы с земляным полом. Жрец, как и обещал Ричард, в белых одеждах и с белой бородой, что-то напевал.
Я украдкой подсматривала за присутствующими. Мама, Наташа и Луиза, не стесняясь, вытирали слезы. Гостям из деревни повезло больше — они прятали лица в охапках полыхающих огнем цветов. Вилли держал такой огромный букет, что его самого из-за него почти не было видно. Мальчишки, так же как мой жених и остальные представители правящей династии, были в парадных мундирах. Черных, идеально подогнанных по фигуре, расшитых серебром. Знаки принадлежности к стихии сверкали на рукавах. Только Рэм, несмотря на то что являлся кадетом имперской Академии, был в мундире Рэймского герцогства, расшитом драгоценными камнями цвета запекшейся крови, похожими на гранат.
Как же моим мужчинам форма к лицу!..
— Милая, не хочу тебя отвлекать, но вообще-то мы женимся… Обряд идет, — шепот Ричарда был таким счастливым…
— Спасибо, что напомнил, — шепнула я в ответ.
— Возьми горсть земли и брось в чашу.
Ричард в освещении факелов, в мундире с серебром. Хорош! Серебро волос, серебро вышивки. Интересно, а где он взял мундир? Его тоже в карету затащили и переодели? Я вспомнила, как мы шли к храму. Ричард был… в наглухо застегнутом плаще. Обычно он носит его нараспашку.
— Ника, любимая… Пожалуйста, возьми горсть земли и брось ее в чашу! Я прошу тебя, на нас все смотрят!
Я очнулась…
Жрец подсовывал мне серебряный кубок, доверху наполненный землей. Надо было взять горсть и бросить на алтарь, символизирующий стихию Земли. Да не вопрос! Я схватила побольше и с силой швырнула куда требовалось.
— Да что с тобой? — прошептал Ричард в самое ухо.
— Ты знал! — зашипела я. — Знал, что все придут, ты даже мундир надел заранее!
Жрец, с крайне недовольным выражением на лице, сунул мне в руку хрустальный кубок и налил в него воды. Точно такой же был у Ричарда. Под какое-то заклинание мы вылили воду в чашу.
— Что мне сделать, чтобы ты меня простила и сосредоточилась на обряде? — Ричард едва сдерживал смех. — Мы просим Стихии освятить наш брак, и, если ты не успокоишься, они нас покарают!
— Пять желаний!
— Три!
— Ты обманул меня!
— Я всего лишь сделал тебе сюрприз!
— Что?! Сюрприз?!
— Але-ре, реир, денетиз, ветрум — амеа! — К лицу поднесли плоский, совершенно пустой кубок. И что с ним делать?
— Стихия воздуха. Смотри на меня и делай то же самое! — раздался в сознании голос Ричарда.
Ричард подул над кубком, и серебряные нити заплясали над огромной хрустальной чашей. Я тоже подула. Осталась стихия огня. В чаше из алого прозрачного камня полыхал огонь.
— Агир! Бланетерро-ари! Агир! — Жрец поднял руки к небу, огонь вырвался из чаши и вспыхнул, зажав нас с Ричардом в
