– И чего? – не понял меня Жека. – Чего нового ты от них узнать-то хочешь из того, что я тебе не рассказал?
– Все, – сплел я пальцы рук в замок. – И в первую очередь – что там за группировки, в этом Новом Вавилоне, что там за рынок и как на него попасть. Не походить и прицениться, а конкретно там присесть, с полным правом. Черта ли мне в том, что сюда будет скупка приезжать или даже мы раз в сто лет туда выбираться будем? Это все несерьезно, я не хочу там выглядеть бедным родственником. Джебе, ты еще здесь?
«Волчонок» кивнул и тенью скользнул в предутренние сумерки.
– Джентльмены, этот город с одинаковым успехом через год-другой может стать центром всей округи или выгореть дотла, – очень негромко и очень серьезно сказал я своим соратникам. – Но и в том и в другом случае у нас там должно быть свое представительство. Непременно. Большой город, в который уже народ ходит на торг, – это же Эльдорадо. Это даже больше, чем Эльдорадо! Это рынок сбыта, а нам есть что сбывать. Это место, где народ обменивается новостями, а новости нам интересны, причем крайне. И еще, там люди будут покупать и продавать услуги, а эта тема нам ой как может понадобиться. Своими, увы, нам там уже не быть, но вот теми, кто входит в категорию «они ребята непростые», стать реально.
– Слушай, а ты не форсируешь события? – мягко поинтересовался Жека. – Узнал об этом только-только, а уже прожекты строишь, да еще такие глобальные.
– Жека, друг мой сердечный. – Я обнял его за плечи. – Если ты еще не понял, мы туда уже опоздали, а еще с месяцок сопли на кулак покрутим и вовсе в пролете будем. Демократия закончится, сядет на трон этого Нового Вавилона князь какой-нибудь – и все, нет больше вольного города и льгот для людей со стороны.
– Все так, – уверенно сказал Голд. – Стало быть, лавка или даже прилавок, для начала. Рынок там наверняка еще дикий, с легализацией проблем быть не должно. Конкретно решим вечером, когда Барыга в клювике побольше информации принесет. И надо еще подумать, как нам этих коммивояжеров подмазать так, чтобы они нам сильно помочь захотели. Не здесь помочь, а там.
Я кивнул. Приблизительно так я и сам думал. И в первую очередь нужно узнать три вещи: почему такой спрос на Своды, кто контролирует рынок и какие на этот товар цены. В общем, у Барыги теперь новая работа, и я с него не слезу.
Со степняками тоже надо срочно повстречаться. Помнится, Полина говорила, что они не сильно магию жалуют, а значит, и магические листочки Свода им вовсе ни к чему. Через руки кочевников столько народу проходит… Это ж сколько у них Сводов должно уже скопиться? Мама, не горюй. Надо будет их оптом купить, причем успеть это сделать до того, как залетные орлы до них доберутся.
Хотя… Вот этот момент в Ковчеге паршиво реализован. После того как я получу чужой листок, у того, кто мне его отдал, он не пропадет, а значит, информация, которой я буду обладать, есть и у другого человека. Это плохо.
– Жек, а ты говорил, что эта новость первая, – вдруг вспомнил я. – Порази нас второй, пора уже.
– Не поверишь, – как-то немного смутился мой друг. – К нам еще культисты пожаловали.
– В смысле? – не понял я.
– В прямом, – шмыгнул носом Жека. – Культ у них, и поклоняются они Великому Речному Зверю. Они нас в свою веру приплыли обращать.
Глава 2
– Какому Зверю? – Голд насторожился. – Какому-какому?
– Великому, – кротко повторил Жека. – Речному.
– О как. – Консильери вздохнул так, будто на его плечи положили гранитную плиту, но при этом было видно, что он… Подобрался как-то, что ли? Словно хищник перед прыжком. – Только этого нам и не хватало. И откуда пожаловали эти слуги Господни? Тьфу ты. Великого Речного Зверя?
– Откуда-то с верховьев реки, – уже без иронии в голосе отозвался Жека. – Мы их дня три назад заметили, они по одному либо по двое мимо нас проплывали на маленьких плотах. Без остановки, даже руками не махали. Но точно – они.
– А почему ты решил, что те, кто к нам пожаловал, и те, кто проплывал по реке, – люди, принадлежащие к одному… мм… теософскому течению? – поинтересовался Голд.
– Они все одеты одинаково, – немедленно разъяснил мой друг. – Белые хламиды, на которых краской намалевана эмблема – здоровенная рыбья башка с открытой пастью, а над ней – сияние. Ну эмблему мы поначалу, понятное дело, не разглядели (в смысле, когда эти гаврики мимо проплывали), а вот хламиды ни с чем не спутаешь. Вчера эти культисты и к нам завернули, деловитые такие. Сразу давай на обрыв карабкаться и еще оттуда нас начали призывать смириться и прийти в лоно их веры.
– Однако, – проникся и я. – Агрессивная политика. А ты чего?
