– Ага, и Пашу тоже поженим, – хихикнула Катя, – сразу со всеми.
Я представил себе Павла в окружении толпы могучих мохнатых невест в белом, и мне тоже стало смешно.
Несмотря на опасения Ксении, к ночи погрузка была в основном закончена. Правда, часть вещей пока не нашла своего места в багажных отсеках, а была просто свалена на палубах, но в принципе плыть можно было и так. Снаружи валялось то, чему не могла сильно повредить морская вода. Например, наши первые корабли – «Катран» и «Барсук» – лежали в сдутом и разобранном виде. А вот каркас «Мамонта» пришлось оставить, он был сделан неразборным. Ничего, когда понадобится, сделаем новый, баллоны-то и оболочка к ним никуда не делись, все это уже перенесено на «Косатку».
Ксения, погрузив все свое медицинское хозяйство, теперь путалась под ногами у нас с Павлом, периодически причитая:
– Кошек, кошек не забудьте! И почему щенков только два, куда делся третий?
Ничего себе щеночки, подумал я, уже с овцу размером вымахали и продолжают расти.
Где-то в районе часа ночи в разведку был отправлен дрон, потому как его камера имела режим ночного видения. Вроде признаков подготовки немедленного, прямо этой ночью, нападения увидеть не удалось, так что мы решили подождать до утра, ибо выходить в плавание в кромешной тьме, когда один из больших катамаранов спущен на воду совсем недавно, другой вообще только что и на них нет подготовленных команд, мы не рискнули.
К сожалению, это был последний полет нашего разведывательного мини-дельтаплана. Когда он удалился на предельную дальность, ему была подана команда на возвращение, но она почему-то не прошла, и дрон исчез.
В три часа ночи началась посадка пассажиров. Капитаны и команды были разделены между кораблями так.
На «Кашалоте», который пойдет в колонне первым, командую я, а матросят Угым с Упумом – в полном соответствии с ранее принятыми планами. Но дальше из-за ранения Кати их пришлось изменить. Любимая взяла под команду «Дельфин», который стал каким-то гибридом госпиталя с детским садом и зоопарком. На него были погружены все больные, раненые, а также грудные дети с матерями. Естественно, наши дети тоже были там, а заодно и зверье. За здоровьем всей этой оравы должна была следить Ксения, а помогать Кате делегировали Апу и Опыха. Паша стал командиром замыкающего катамарана, «Косатки», а его матросами – Унуп и Поып. Они хоть немного и только вдоль пролива, но все же плавали именно на этом судне, так что какой-то минимальный опыт команда имела.
В шесть утра начало светать, и наши корабли по одному отчалили. Ветра почти не было, так что пока все три шли на моторной тяге и довольно тихо, в экономичном режиме. Впрочем, по опыту предыдущих плаваний я имел основания предполагать, что часам к восьми утра ветер хоть немного, но обязательно разойдется.
Проходя мимо вражеского берега, я обратил внимание, что там, несмотря на ранний час, уже происходит какая-то возня. Кажется, кроманьонцы спускали на воду первые плоты. Если так, то мы вовремя смылись, ведь штурм, похоже, планировался именно на сегодняшний день. Но мы уже в море, и с нами абсолютно все вещи из двадцать первого века, вплоть до последнего гнутого гвоздя и пустых полиэтиленовых пакетов. На Родосе осталось только то, что было сделано из местных материалов, а значит, при необходимости мы сделаем это еще раз, только уже лучше благодаря приобретенному опыту.
К девяти утра ветер усилился почти до трех баллов, и я, отдав по рации команду глушить моторы и ставить паруса, взял бинокль и вышел на палубу, дабы посмотреть, как она выполняется.
Первым поднял паруса «Дельфин». Затем кое-как поднялся главный грот на «Косатке», и ее команда начала возиться с большим стакселем. Я крикнул братцам-неандертальцам, чтобы они тоже ставили грот. Команда была быстро выполнена, причем вручную, без помощи лебедки. Все-таки пока Угым с Упумом испытывали к ней какое-то недоверие. Затем взлетел на свое место большой стаксель. Ни штормового стакселя, ни треугольного паруса на бизани ставить в этом походе не предполагалось. До сих пор большие катамараны их не использовали, и сейчас совершенно не время проводить какие-то испытания. И так успеем.
Плавание под парусами продолжалось со скоростью около восьми километров в час, и в два часа дня на горизонте появился Карпатос. Или, если точнее, та его часть, которая в двадцать первом веке являлась отдельным островом и называлась Сария. В четыре мы обогнули ее с севера и свернули налево, в большую и удобную бухту, которая где-то через двадцать-тридцать тысяч лет станет проливом между Сарией и Карпатосом. Здесь было решено отдохнуть, внимательно осмотреть корабли и переночевать, а на следующее утро продолжить путь до Крита.
Как и ожидалось, никаких неисправностей за время плавания не проявилось. Во-первых, оно было слишком коротким, а во- вторых, происходило по почти спокойному морю.
До Крита мы добрались к середине следующего дня и пристали к берегу неподалеку от первой деревни аборигенов. Место тут было довольно удобное, и мы решили для начала остановиться именно здесь, так как соседи никакой угрозы не представляли.
– Тут нам, значит, теперь жить по крайней мере год? – поинтересовалась Ксения, сойдя на берег. – А что, ничего так местечко,
