девушкой.
Очевидно, что между магистром и Витором существует неприязнь. Их взгляды, которыми они поубивали бы друг друга с огромным наслаждением, говорят о многом. Здесь явно кроется что-то более серьезное.
Дальше – унижения у Витора. Мерзавец. Подонок. Я возненавидела его всем сердцем. Никогда не соглашусь на его условия. Меня есть кому учить – Дин и Малена. А угроза Витора, что он выдаст меня Айнеху, – блеф. Если бы он хотел меня сдать – сдал бы сразу. Раз этого до сих пор не произошло, значит, он преследует свои цели, для которых я ему нужна здесь и живая.
Из всего этого следует, что мне можно рассчитывать только на Малену и Дина. Хотя и к ним надо еще присмотреться. Не видимость ли эта крепкая дружба? Но они хотя бы не набрасываются на меня и не пытаются поджарить. Надеюсь, мои предположения насчет видимости глубоко ошибочны.
– Подруга, вставай!
За раздумьями я пропустила пробуждение Малены. Она уже стояла в дверях с полотенцем и халатом.
– Встаю-встаю. – Я взяла свои вещи. – Что у нас сегодня по плану?
– Сегодня, – мы вышли в коридор, – две общие лекции по основам целительства, а дальше все по факультетам.
Это плохо.
– И вечером готовься к усиленному напряжению извилин. Будем с Дином подтягивать тебя до нужного уровня.
После этих слов настроение сразу поднялось. Обучение – как раз то, что мне сейчас крайне необходимо.
На обратном пути вспомнился еще один вопрос:
– Мален, а какие взаимоотношения между тобой, Дином и Витором?
Подруга скривилась:
– Мы с Дином его… стороной обходим.
– Дин – его родной брат? – Надо же разобраться, кто есть кто в их семействе.
– Да, но ты ведь заметила, какие они разные?
Такое трудно не заметить.
– Дин – копия родителей. Они такие же добрые и прекрасные люди.
Вот, значит, как природа иногда шутит. Над Витором она, видимо, вообще решила не работать, плюнула и сказала: «Да ну его, какой будет – такой будет».
– А ты как же… – Неловко спрашивать, но надо.
– Меня взяли в семью в два года. Они нашли меня около леса, когда возвращались с работы. Витору на тот момент было четыре, но он уже тогда был злым, хмурым и никогда не играл с нами.
А говорят, время меняет людей. Ничего подобного. Вот Витор: каким родился – таким и остался.
Переодевшись, мы пошли на завтрак. Странное дело, столовая располагалась в подвале. Окон нет, стены черные, пол каменный, свет приглушенный – больше похоже на склеп, чем на место общественного питания. Мой аппетит улетучился в неизвестном направлении, помахав платочком на прощанье.
Я ожидала увидеть легион адептов, а за столами сидело не больше пятнадцати человек.
– У вас здесь что, питаться не принято? – не смогла удержаться от вопроса, когда мы шли к столику с подносами в руках.
– Напротив, наши адепты сметают все подчистую, но только ночью.
Что тут скажешь? Другой мир, другие люди, другие порядки и привычки.
За столом я рассмотрела еду, которую мы принесли. Мне показалось, что повар свалил в одну кучу дождевых червей, перекрученные мозги и сырое мясо. Есть совершенно не хотелось. Я уныло ковыряла содержимое тарелки, тогда как прочие адепты уплетали свои порции за обе щеки. Видя, как лихо они поглощают эти отталкивающие на вид блюда, я все же рискнула попробовать. Подцепила вилкой «червяка», положила на язык… М-м-м, необычный для мясного пряный вкус, сладковатый привкус… Бесподобно! Напоминает тайские фрукты.
Все время, пока я завтракала, меня не покидало ощущение, что сейчас из кухни выйдет мертвец и скажет, что мы сидим на его фамильном стуле. Неужели хотя бы столовую нельзя было сделать менее мрачной?
Завтракали мы в тишине, только ложки звякали о фарфоровые тарелки. В конце концов в столовой осталось семь человек, не считая нас, – четыре девушки и три парня. Выглядели они словно сошли с обложек глянцевых журналов – Vogue или Elle.
Парни в брюках, классических черных рубашках, или наглухо застегнутых, или с маняще расстегнутым верхом. Волосы у всех длинные, собранные в хвост. Девушки с ярким макияжем, распущенными, аккуратно уложенными волосами. В элегантных черных платьях разной длины и туфлях, с украшениями – при полном параде. Я почувствовала себя ущербной, бросила их разглядывать и
