Хэйт вздрогнула: выглядело оружие впечатляюще. Двусторонний боевой топор, металлическое, покрытое вязью символов, топорище длиною почти что вполроста гномы, оба лезвия орнаментированы. Вид – кровожадно-угрожающий.
– Она точно одноручная? – спросила квартеронка, осведомленная о том, что двуручные топоры гнома использовать могла, но с огромными штрафами, и щит, разумеется, при этом не задействовать, а это минус пара оглушающих ударов.
– Точно! – гнома отсалютовала «прелестью». – А ты еще возишься?
Хэйт вздохнула: выбор был между обувью, наручами и двухслотовой мантией. Бонусы от мантии, естественно, были значительно выше, но то, что было у адептки на ногах, ужасало своей древностью, а перчаток не имелось вовсе. Она пересказала суть своих метаний напарнице.
– Когда не можешь выбрать из двух, – сентенциозно выговорила Мася. – Всегда выбирай третье. Ну, или четвертое, если из трех. Идем, я кое-что для тебя присмотрела…
«Кое-чем» оказался головной убор. У Хэйт не было шлема – вообще никакого, потому Маська была названа «маленьким гением», а диадема (мистики носили на голове или обручи, или диадемы, или капюшоны, от раздражающе претенциозного названия деваться было некуда) рассмотрена со всем тщанием, причем глядела девушка вовсе не на причудливую россыпь мелких гранатов по узорчатому фону из серебра.
– Сектор «Приз» на барабане, – негромко озвучила она любимую отцовскую присказку (вообще, к присказке еще добавлялся напев про Поле Чудес и Страну Дураков). – Берем. Уважаемый смотритель!
Вскоре «Диадема алой росы» была экипирована и радовала бонусами.
Диадема алой росы.
Тип: головной убор.
Класс: эпическое.
Защита: 75. Прочность: 498/500.
Защита от магии: 180.
Мудрость: +24.
Интеллект: +16.
Повышает эффективность заклинаний магии тьмы
на 10 %.
Сопротивление оглушению/ошеломлению: +15 %.
Шанс отразить (перенаправить) полученный
магический урон цели, нанесшей урон: 5 %.
Необходимый уровень: 20.
Ради предпоследней строчки (пяти процентов «зеркала») эта чудная «шапка» и была выбрана Хэйт. Все прочие строки тоже внушали гордость новой обладательнице диадемы, но они для предмета эпического грейда были вполне ожидаемыми, «отражение» же являлось бонусом довольно редким.
– Отлично, здесь мы закончили, – сказала Хэйт, подразумевая не только арсенал, но и людские земли вообще.
Мася согласно кивнула.
– Кстати! – опомнившись, Хэйт перешла на шепот. – Тебе за пятницу не влетело?
– У меня очень догадливый брат, – так же шепотом ответила гномка. – Он не смог до меня дозвониться и сочинил сказку о моей болезни. Это… спасибо, ушастая.
– За что? – изумилась адептка.
– Ну… реагируешь нормально.
«Догадливый брат. Монк, которого привела к нам малая. Никогда не играет после полуночи. Режим? Или контроль за временем? Хм-м», – догадка перечеркивала все найденные «схожести» и была намного более жизнеспособной, чем ее фантазия о том, что Монк может оказаться Яном.
– Мась, а он… твой брат, он играет? – как бы между делом спросила адептка. – В «Восхождение»?
Гнома замотала головой.
– Пока нет, его же учат с утра до ночи, ему преемником быть. Не до игр.
Хэйт вычленила из фразы слово «пока», сказанное с уверенностью, подметила цепкий, решительный взгляд малой, и…
