и стала бить мародера по груди крепко сжатыми кулачками, задавая один и тот же вопрос в разных вариациях:
– Зачем вы живете?! Зачем вообще так жить?! Жрать друг друга, насиловать, грабить?! – Девушка не выдержала, и ее голос сорвался на крик. – Зачем все это?!
– Так живем мы. Причем и ты с нами, – спокойно ответил ей Нель, кажется, даже не замечая достаточно сильных ударов. – Понятия не имею, откуда ты вылезла, но теперь везде так, понимаешь? Человек человеку – волк. И есть моя стая, а есть чужаки. И плевать, что на человека быть похожим перестану: бить буду, убивать, глотки рвать буду – главное, чтобы моя стая цела была. Ради этого и стоит жить.
Мародер натянул на голову противогаз и, скрипнув зубами от боли, двинулся прочь.
Карина проводила взглядом фигуру мужчины.
– Ты собираешься идти со мной или нет? – не останавливаясь, задал он вопрос и, на секунду обернувшись, добавил: – Это твой последний шанс.
«Он, верно, думает, что без него мне не выжить, – пронеслось в голове у девушки. – Или он и правда хочет, чтобы я шла с ним?»
– Думаешь, что я погибла бы, если бы не ты? – спросила Карина, двигаясь за ним. – Сколько раз за сегодня я могла погибнуть, если бы не твое вмешательство?
– Один раз, – глухо прозвучал его голос, мародер успел уйти довольно далеко по коридору. – В любом случае, погибнуть больше, чем один раз, очень сложно.
Карина не могла этого видеть, но почему-то была уверена, что Нель в тот момент улыбался. Хотя до этого она видела на его лице только одну эмоцию – ярость. В тот самый момент, когда бандит затащил ее в кабинет смотрящего.
Девушка не понимала, почему он так разозлился? Из-за того, что весь его план полетел к чертям из-за нелепой оплошности? Или, может быть, из-за того, что считал Карину своей? Было это игрой на публику или он действительно что-то чувствует?
Да и умеет ли он хоть что-то чувствовать?
Наверное, люди после Войны привыкли жить и любить быстро: на ухаживания банально не хватало времени, ведь в любой момент они могли погибнуть. По той или иной причине. Особенно мародеры, которым приходилось рисковать жизнью намного чаще остальных.
Вопросы мучили Карину. После увиденного в переходе на «Электротехников» в душе ее проклюнулся робкий росток любопытства. Но сильнее всего ее мучило другое.
Как назвать то чувство, которое она испытывает к Нельсону?
Коридор разделился на две ветви, которые расходились в противоположные стороны. Нель уверенно свернул налево, лаз постепенно сужался…
«Откуда он знает, куда идти? Значит, Нельсон уже бывал в здешних местах, значит, знаком и с этими коридорами, и с их обитателями?» – снова спросила сама у себя Карина.
Девушке стоило признать, что если бы не мародер, то она определенно заблудилась бы в кишках трупа Автограда. Нель же вел ее, ничего не поясняя, выбирая направления то ли по памяти, то ли следуя наработанному за годы чутью.
Еще через два поворота они снова оказались в канализации: коллектор практически такой же, как тот, в котором они видели разрушенную крепость. Разве что здесь не было запаха смерти и страха, которые навсегда въелись в бетонные стены его собрата.
Рев неизвестной твари, полный ненависти и боли, раздался откуда-то издалека, отдаваясь от бетонных стен коллекторов и постепенно затухая. Мародер тут же замер и обратился в слух, жестом приказав девушке сделать то же самое.
Через пару секунд рев повторился, но теперь он звучал с противоположной стороны и гораздо ближе. Нельсон огляделся и указал на небольшую нишу в стене, как раз на уровне сидящего на корточках человека.
– Туда! Живо! – приказал он, после чего сам поспешно выполнил свое же указание.
Два тела, мужское и женское, едва уместились в эту нишу, непонятно с какой целью здесь выдолбленную.
На мгновение в коллекторе воцарилась полная тишина, но через несколько секунд ее нарушил едва слышный звук цокота когтей о бетон, который становился все громче и громче.
Он приближался со стороны Орловки, и буквально в течение минуты твари сплошной волной заполонили коллектор. При этом двигались они, не касаясь пола, используя в качестве опор растрескавшиеся стены и потолок.
Выглядели животные как помесь летучих мышей и крыс: недоразвитые крылья, не способные поднять в воздух немаленькие тела, длинный хвост, который они использовали в качестве еще одной конечности. С оскаленных зубов брызгали капли слюны.
