полной темноте – даже для нее в этом нет ничего сложного.
На вид я дал бы ей лет двадцать. Кажется, Нелли рассказывала, что обучается на курсах целителей в школе Ночного Дозора. До этого морозного вечера мы говорили с ней едва ли раз пять. Временами я встречал ее в автобусе или во дворе, в неизменной курточке с меховым воротником, или на кассе в универсаме с пакетом яблок – и мы перекидывались по-соседски парой слов. Девушка знала только, что я бросил Литинститут и живу с родителями. Я не сообщаю о своей профессии всем подряд: клиенты сами находят меня через общих знакомых.
Мы не были с Нелли друзьями, даже приятелями. С чего бы ей сидеть тут и ждать меня до глубокой ночи?
– Идем, – девушка бросила книгу в сумочку и встала, – переночуешь у меня.
– Ты уверена?
Я остался сидеть, устало глядя на полет снежинок в свете фонаря.
– Тебя могут заметить здесь в любой момент, – сказала она.
– Нелли, я не хочу тебя впутывать.
– Я уже впуталась.
– Ты не понимаешь. За мной придут. Придут убивать.
Нелли взяла меня за руку. Ее пальцы были холодными и сухими. Все-таки она замерзла, дожидаясь меня.
– Матвей, сейчас для тебя самое безопасное место в городе – моя квартира. Идем, сам увидишь.
И я уступил. Я долго тренировал умение отличать в интонациях ложь от правды – но сейчас спасовал. Нелли быстро шагала по ледяной корке, в которую превратилась пешеходная дорожка, и в светлых волосах ее сверкали снежинки. Прихрамывая (саднило разбитое в метро колено), я двигался следом. Вот и мой дом показался. Издалека я не мог разглядеть, что происходит у подъезда, но в нашем окошке на девятнадцатом этаже горел свет: родители еще не спали. Я почувствовал укол вины.
– Сюда, – Нелли свернула к подъезду, – погоди-ка.
На исписанной граффити и матерными словами стене висела яркая черно-красная афиша. Я успел прочесть «ВАЛЬПУРГИЕВА НОЧЬ. ПЕРВОЕ ШОУ ЕВРОПЕЙСКОГО КЛАССА В МОСКВЕ», когда девушка сорвала ее со стены, смяла в комок и отнесла к мусорному контейнеру. Ладно. Значит, мы не любим эти шоу. Или просто – за чистые стены.
Пока мы поднимались в лифте, одна мысль скользнула по краю моего сознания, я вцепился в нее и повертел, рассматривая под разными углами. Ночной Дозор ведь помогает Темным в поисках ловкого молодого Иного, обокравшего хорошо охраняемый дом Маклера. Нелли посещает их школу, значит, Ночной Дозор в контакте с ней. Темные дважды пытались меня взять – безрезультатно. Что, если теперь их Светлые коллеги приготовили свою ловушку? Ведь насколько умнее не использовать грубую силу – но оставить на пути вора хорошенькую молодую девушку, которая вдруг прониклась желанием его спасти и поддержать? Я облизнул пересохшие губы. Что, если у Нелли дома меня ждет теплый прием?
Мы вышли из лифта, и я положил руку на плечо девушке:
– Я должен сказать тебе нечто важное.
– Здесь? – Ее голубые глаза широко распахнулись. – В коридоре?
– Темный и Светлый Дозоры сейчас ищут меня, чтобы отнять кое-что. Одну ценную игрушку. Я хочу, чтоб ты знала, просто на всякий случай. При попытке забрать ее без моего разрешения эта вещь будет уничтожена.
Нелли заговорщицки подмигнула:
– Я прощаю тебе твое недоверие.
Она сложила пальцы правой руки в Хоспициум, знак гостеприимства:
– Матвей Гордеев, войди в мой дом и будь гостем. Пока ты мой гость, я не смогу ни словом, ни делом причинить тебе зла или ущерба. Клянусь Светом.
Я почувствовал теплую волну облегчения. Нет, не то чтобы я готов был девчонке довериться. Порой и Светлые лгут, даже друг другу. Но нарушить такую клятву – не знаю, каким подлецом надо быть и какие последствия для клятвопреступника это может повлечь.
– Скажи слово «друг» и входи…
– Куда? – не понял я.
Нелли сделала шаг к дальней стене. Только когда она взялась за ручку двери, я увидел ее очертания. Я мог бы годами ходить по этой лестничной клетке и не обращать внимания на вход в квартиру. Чужак, проходи мимо. Неплохо.
– Это кто здесь бродит по ночам? – У меня за спиной заскрипели давно не смазанные петли, и на пол упала полоска света. – Нелька, ты, что ли?
