Подтянув его поближе за шнурки распущенного камзола, резким жестом оборвала оправдания и прошептала на ухо:
— Тебе придется постараться выиграть турнир, ученик.
Наши руки мимолетно соприкоснулись, и, придержав Артира за рукав, я заложила за потертый саржевый обшлаг записку. Сложенный вчетверо листок был вдоль и поперек исписан затейливыми комплиментами и пожеланиями, а где-то между строк затерялась просьба о встрече.
— О да.
— Сам выбирай музыку, это твой дебют.
— Я уже выбрал, — тронув струны переданной ему гитары, заметил будущий бард.
Я уловила в его голосе новые, смутно узнаваемые обертоны.
— И какую же? — спросила задумчиво, перебирая в памяти оттенки эмоций.
Удивленно и печально хмыкнула. Себя я ловила на таких интонациях, когда осмеливалась говорить вслух о чувствах… Себя.
— Балладу о принцессе Инея, — выдохнул Артир напряженно.
— Она тебе понравилась, — шепнула я в ответ, имея в виду ее высочество.
— Да. И действительно сильна, хотя и нуждается в помощи… Мы просто обязаны, — Артир зачастил, глотая слова, — ее тьму убивают, и мне кажется, это не просто тьма, а что-то большее. Когда стоишь рядом с ней, такое чувство… — Он задумчиво цокнул языком. — Немного напоминает то, что я ощущаю рядом с дядюшкой. Солья, она правда красива, и ее надо спасать.
Знаю. И кого ты уговариваешь, мальчишка, полный смятения и азарта? Себя или меня? Конечно, мы будем вытаскивать посвященную, хотя и не планировали устраивать беспорядков.
Я согласилась:
— Что ж, это, вероятно, судьба. И твой выбор. Я внесу в программу балладу. Иди уже, распевайся.
Понятливо кивнув, бывший принц растворился в суете последних приготовлений. Ловя его легкие шаги, я позволила себе на пару мгновений задуматься о превратностях судьбы, любви и равновесия. Бессмысленное и бесполезное дело. Стоит заняться делами.
Стоя за кулисами, глубоко и мерно дышу, поглаживая лаковую флейту. Сегодня моей помощницей будет она, а не верная свирель, которая незаслуженно считается плебейским инструментом. Артир стоит рядом, ловя отголоски куража, уносящиеся ввысь вместе с последними нотами веселой разудалой плясовой, обзываемой придворным «танцем давно исчезнувшей Стахии».
Меня же занимает решение задачи с пятью неизвестными. Баллада о принцессе Инея предназначена для оркестрового исполнения. Флейта, скрипки, альт, барабаны, клавиши — и не только они. В классическом придворном исполнении важен голос солиста, оттеняемый сложной полифонической мелодией. Но здесь и сейчас… Как бы я не гордилась учеником, до разработанных годами тренировок талантов ему далеко, а значит… Значит, только удача, только вдохновение, только сила.
В конце концов я бард. Со мной сегодня на сцену не выйдет оркестр, но можно заставить зрителей поверить в то, что он есть.
Сжав руку на запястье Артира, почти выволокла его на сцену, отдернув атласную занавесь. Поклонилась коротко, отступая назад и вслушиваясь в хрипловатый голос герольдмейстера, представляющего нас.
Шепнула:
— Ты справишься. Пой для нее. Смотри на нее, дыши ею. Живи ею. Заставь ее поверить.
Ученик глубоко вздохнул, успокаиваясь.
Нога в сапоге с мягкой подметкой начала выбивать такт.
Трибуны привычно затихли, только чужое дыхание и густой аромат смеси благовоний, облаком накрывавший сцену, выдавали присутствие зрителей.
Пять, четыре, три, четыре, два аккорда в третьей четверти.
Начали.
Это твой дебют, Артир.
Мелодия затопила пространство, ясный голос взвился тугой спиралью, и я отступила в тень, позволяя себе слиться с декорациями.
Заставь их поверить…
Музыка, рожденная воображением, ворвалась в реальность.
