– Н-нет…
– Так какого хрена лысого ты его пропустил?!
– Да т-ты чё, Вик-кторыч, к-как я его мог н-не п-пропустить? Он же – к-командующий…
В голосе командира отряда уже не слышалось уверенных ноток. Он понял, что в данный момент произошло что-то действительно из ряда вон выходящее.
Взбешенный бармен затряс перед его лицом рукой, плотно охваченной белоснежной гипсовой повязкой.
– Кто с ним в машине был?! Ты их видел?!
– Да как-то мельком… Там стекла все так затонированы, что толком и не разглядишь тех, кто на заднем сиденье находится… Да! – встрепенулся майор, вспомнив вдруг что-то важное. – За рулем какой-то незнакомый капитан сидел… И, знаешь, я только сейчас сообразил… Мне показалось, что у него лицо заплывшее, а на левой руке пальцев не хватает…
– Чего?! – в этот момент толстяка затрясло еще больше, чем Севостьянова. – Вот же ты лоханулся, дебил! Скорее собирай погоню! Это те, кого мы перехватить должны были! Вот же заразы, а?! Ты посмотри, что удумали! Охренеть, новости! Самого командующего из-под носа увели! Ну, говорил же я тебе, что эти кадры не так просты, какими кажутся! Если они моего Костю порешат, я сам тебя на куски порву, лопух!
Пока бармен изливал фигурные выражения и словарные обороты, наученный соображать наскоро Севостьянов, собрав силу воли в кулак, уже не обращал на него никакого внимания, а отдавал резкие команды. Затем все звуки заглушила внезапно заверещавшая тревожная сирена. Начавшаяся на блокпосту суета в один миг потонула в воющем сигнале. Картина сумятицы очень напомнила старые кадры немого кино, когда герои, нелепо двигающиеся под музыку, смешно открывают рты, сталкиваются друг с дружкой и мимикой решают какие-то глобальные проблемы.
Наконец, когда от истошного звука у всех присутствующих заломило барабанные перепонки, майор выдал сильную затрещину любвеобильному лейтенанту, даже во время тревоги продолжающему отираться вокруг медсестры Лидочки. Тот пулей взлетел по наружной металлической лестнице на второй этаж наблюдательной вышки, и через несколько секунд непереносимый вой сошел на нет. Первое, что удалось услышать, как до сих пор кроет округу руганью бармен:
– …сколько, мля, на свете живу – никак не привыкну к глупости человеческой! Вот же долбодятлы! Родина требует героев, а матери рожают дураков! Куда ни плюнь – попадешь в дебила! А-а-а!
Но через мгновение истошный ор командира отряда перекрыл собой вопли толстяка:
– Ты – курва! – разносил медсестру давший волю нервам майор. – Да я тебя… И вместе с твоим хахалем-переростком! Во все возможные, просверленные природой отверстия!!! После меня ни один мужик тебя удовлетворить не сможет никогда в жизни!!!
Пунцовая Лидочка стояла, плотно прижавшись к стенке вышки, потупив голову и теребя в руках медицинскую сумку для оказания первой помощи, а Севостьянов продолжал:
– Сколько тебе повторять, что кнопка тревоги красная?! А ты уже в который раз синюю жмешь! Неужели самой такой звук нравится?! Ты что, оргазм получаешь от звука, которым монстров отпугивают?! У-у-у! Уволю на хрен и не посмотрю, что батька твой ветеран половины произошедших в последнее время боевых действий! У-у-у! Уйди с глаз моих долой, и чтобы я тебя видел очень и очень редко, а то все свои у-угрозы в жизнь воплощу!!! – но, понимая, что времени на разборки нет, резко развернулся к двум подъехавшим «бэтээрам» и, не снижая голоса, спросил: – Ну что, Каноненко, готовы?!
– Так точно, товарищ майор! Сташевский, – крикнул старший лейтенант ухажеру медсестры, – остаешься за командира! Попробуй тут только что-нибудь вычудить без нас, тогда сразу на Лидке женю и дворы мести отправлю! И не вздумай никуда о случившемся докладывать, иначе нам голов тогда не сносить! Давай, калитку открывай, живо! Внимательно за сектором наблюдайте, чтобы наше возвращение не прозевать! Надеюсь, мы ненадолго. Все понял?!
Лейтенант кивнул, бросив влюбленный взор на робко выглядывающую из-за угла Лидочку, и вновь взлетел по лестнице на второй этаж вышки – к пульту управления. А бармен все не мог успокоиться:
– …дайте мне самую большую пушку, я этих прохиндеев в клочки разнесу! Мать-перемать! Я ту крутизну вот этими руками… – он, наконец, осекся, остановив поток красноречия, и жалобно потряс загипсованной конечностью.
– Ну, все, нет?! Викторович, а ты с нами?! – Севостьянов, успевший взгромоздиться на бронемашину, жестом показал бармену на второй БТР. – Лезь давай! Там твое оружие – на все случаи жизни. Сам же спешил недавно…
– Осторожнее, Леня, здесь уже торопиться нельзя. С каждой минутой становится все опаснее. Через пару сотен метров начнут попадаться аномалии, а от них внедорожник вряд ли сумеет защитить. Он только при столкновении с насекомыми выигрывает массой, – Артем озабоченно рассматривал лобовое стекло, на котором отпечатались следы-кляксы от мелких летающих существ. –
