Странно знакомое отверстие – с затемнением по мере отдаления боковых стенок и нарезанными по спирали канавками. Калибр примерно сорок пятый…
«Калибр?!»
Ухнуло куда-то в пятки сердце, похолодело в груди, а вслед за этим раздался скрипучий, но отдаленно знакомый голос:
– Очнулся, герой? Это хорошо.
Везунчик присмотрелся. В лицо ему уставилось немигающим глазом стальное жерло пистолета, удерживаемого седым старцем. Опасаясь шевелиться, Страж, с трудом разлепив пересохшие губы, как можно миролюбивее, хрипя, попросил:
– А можно немного водички?
Теплая, слегка влажная женская ладошка, успокаивающе, мягко легла на лоб. Ко рту поднесли наполовину заполненный рубиновой жидкостью стакан. Жадно припав к нему, сталкер залпом проглотил содержимое и тут же снова откинул голову на подушку.
– Вишневый сок? – вымученно улыбнулся он так и не исчезнувшему пистолетному стволу.
– Он. Тебе же он всегда нравился, в отличие от спиртного, да? – старец хохотнул в ответ. – А пулю для добавки хочешь?!
– Не-ет, уж спасибо, но пулю не хочу. Мне, простите, картечи в грудь хватило…
– Дед, ну что ты парня пугаешь, а? – прозвучал над ухом женский голосок. Ладошку так и не убрали со лба.
– Кого, его?! Да его даже самые страшные монстры Зоны никогда не пугали! Кому ты это говоришь? А ну, признавайся, шельмец, зачем к внучке моей ночью пришел?! Глумиться?!
– Так ведь… – Страж озадаченно вглядывался в лицо старца. – Не нарочно же я… И… где-то я уже вас видел.
– Еще бы! Ишь! Еще как видел, обормот! Хе-хе-хе… – пистолет ушел куда-то в сторону, старик наклонился ближе. – Что, опять меня схоронить успел, да? И опять сухим из воды выходишь, паря?!
– Так ведь…
– Брось! – окаймленное бородой морщинистое лицо демонстративно скривилось. – Брось оправдываться! Я ж тебе с первых дней говорил: если суждено чего в жизни, от этого никуда не деться! А тебе опять повезло, да? В который раз за жизнь, Везунчик?!
Сталкера как колодезной водой окатило из большого ушата:
– Квашня!
– Хе-хе-хе… Узна-ал, зараза молодая! Узна-ал… – улыбка старика стала куда приветливее, чем до этого. – Обниматься не будем, ты сейчас не в том состоянии, чтобы бросаться в крепкие объятия. Правда, в последнее время эти объятия стали куда как менее крепкими… Мда… А здоровью твоему теперь ничего не угрожает, мы с Катькой немного поработали над этим хлипким организмом.
– Ну, де-ед, ну что ты, правда… – девушка смутилась и опять прыснула в кулачок. – И вовсе не хлипкий он!
– Не знаю уж… Вам, бабам, оно виднее, конечно, – Квашня затрясся от беззвучного смеха. – Ты его с первых дней в Зоне не видела! Вот там не то, чтобы худой, а глист какой-то был! Но это потом. А сейчас к делу, – старик посерьезнел. – Как сюда попал – не спрашиваю. Чую, что тайна это…
– Тайна, Михалыч, еще какая тайна, – согласился Страж.
– Да что за привычка – старших перебивать?! Уже повзрослел давно, а все тот же пацан! – бывший сталкер поцокал языком и сокрушенно покачал головой. – Скажешь тогда, когда я разрешу! Понял? Ну, вот и ладно. Значит так, костюм твой я уже залатал. Нашел там ремкомплект. И аптечку с анализатором отладил! А Катерина разгрузку разорванную, как смогла, восстановила. Забрало шлема я трогать не стал, откуда такое навороченное взял, там и поменяешь, если что. Но в Зоне оно еще бы сто лет служило верой и правдой. С артефактами твоими мы разобрались, вроде. Хорошую комбинацию себе подобрал, ничего не скажешь! Поэтому через пару часов будешь как новенький, в баню сходишь – помоешься перед дорогой, а пока лежи смирно и не дергайся. Здесь искать тебя никто не будет. Спрашивали уже, в двери стучались, но мы с Катькой сказали, что никого не видели. А обыскивать дом Старейшины не решатся.
– Старейшины?! – не выдержал сталкер.
– А ты думал, что я помереть сталкером должен? – Квашня вновь хохотнул. – После Судного дня мы с внучкой домой вернулись. Она ж у меня тоже, как и ты, везучая! Сколько просила деда Зону показать, я все отнекивался, боялся за нее, а потом вдруг чуйка опять сработала, и как оказалось – не зря! Ты ж знаешь, что когда убийственная волна по земле прокатилась, самое малое это почему-то ощутилось в Зоне. Вот мы с Катериной чудом и выжили. А родителей ее больше нет, да… Не реви! – старик гневно сверкнул глазами на девушку. – Поздно уже реветь! Вот выйдешь замуж, родишь мне старому правнуков, я уйду на покой,
