– Как ятаган, – заметил Джош. Рэйчел надавила кончиком ножа на кожу. – Осторожно.
– Заткнись. Я и так осторожна. Готовый разрезать ее плоть, край лезвия прошелся по ее рукам. Стараясь как можно точнее сымитировать голос дедушки, она сказала: – Нож должен резать. – Затем она сложила его и отдала обратно Джошу.
Он засмеялся.
– Нож хочет резать, – повторил он.
13. В подвале (настоящее время): тварь во льду
Из-за инсульта дедушки в сочельник ни Рэйчел, ни ее родители не обратили особого внимания на то, что тогда посчитали отказом Джоша приехать на Рождество. Конечно, он уже несколько лет не пропускал ни одного семейного праздника, но весь День благодарения он жаловался на очень большую нагрузку в докторантуре (именно на стресс и напряжение родители списали его ссору с дедушкой). Ему предстояло сдать три объемных работы до рождественских каникул. Конечно, это была не самая трудная задача, с какой ему приходилось сталкиваться, но в разговоре с Рэйчел накануне Дня благодарения он пару раз упоминал о вспыхнувшем и погасшем в середине семестра романе с парнем из Мэна, из-за которого Джош сильно отставал по всем предметам. Пробираясь с родителями сквозь толпу в торговом центре Вилтвика, Рэйчел сказала маме, что брат так внезапно уехал в субботу днем из-за своих долгов по учебе. Хотя за последние несколько недель об этих долгах никто из них не слышал.
И если бы Рэйчел с родителями были честны по отношению друг к другу, они бы, вероятно, признали, что Джош решил пропустить Рождество. После того как мама услышала стук и грохот на лестнице, она пошла проверить, что это, и обнаружила дедушку. Тот лежал растянувшись на ступеньках, с затрудненным дыханием, обвисшей левой стороной лица, с левой ногой и рукой, потерявшими чувствительность. Тогда вместо приготовлений к празднику (которые включали в себя подготовку к возможному продолжению ссоры между дедом и Джошем) все забеспокоились, переживет ли старик следующие двадцать четыре часа. Даже после того как доктора сказали, что состояние дедушки стабильное, и осторожно, но оптимистично заметили, что возможно, в следующие дни все наладится, дедушка по-прежнему оставался в центре внимания. Теперь они с родителями обсуждали, что нужно сделать по дому с учетом его изменившегося состояния, а также делали необходимые звонки, чтобы занять для него место. Рэйчел оставила пару сообщений на телефоне Джоша, в первом из них просила перезвонить ей, а во втором, несколько дней спустя, рассказала о дедушкином инсульте. И хотя ее злило, что он не отвечает – особенно теперь, когда знает, что случилось, – она чувствовала, что пропустила неизбежный поток самобичевания, который, должно быть, хлынул, когда он получил эту новость. И, разумеется, если бы он тогда был с ними, от этого было бы еще хуже.
Ко Дню святого Валентина то, что Рэйчел называла радиомолчанием Джоша, стало волновать маму.
– Думаешь, он все еще расстроен из-за Дня благодарения? – спросила она во время одного из их ежедневных телефонных разговоров. Рэйчел не могла поверить, что Джош будет дуться так долго, хотя на последнем курсе пару раз случалось, что из-за особенно пылких отношений он как сквозь землю проваливался на два месяца. Рэйчел звонила ему на мобильный, но ее «Это я. Слушай, мама волнуется. Позвони ей, ладно?» прозвучало с большей обидой, чем ей бы хотелось. Но она не могла винить себя в том, что Джош так и не звонит маме. И даже отец, несмотря на свою уверенность в том, что Джош наверняка занят тем или иным проектом, выдал в голосе собственное беспокойство. Казалось, только дедушка, речь которого замедлилась и исказилась от инсульта, не переживал из-за молчания Джоша. И мама, и папа хотели съездить к Джошу домой, но боялись, что такое появление без предупреждения только ухудшит положение. Рэйчел поняла их не слишком-то тонкие намеки и предложила съездить к нему сама.
Но, прежде чем она успела вызвать такси и отправиться на другой конец города, ей позвонил один из одногруппников Джоша. Он спросил, все ли в порядке с ее братом, который, по его словам, не появлялся в университете с тех пор, как уехал на каникулы в День благодарения в прошлом семестре. Он оставлял сообщение на телефоне Джоша, но никакого ответа не получил. Он вспомнил, что Джош упоминал о сестре, которая училась на юридической специальности в этом же университете, нашел ее номер и наконец позвонил. Он сделал бы это раньше, но не хотел показаться навязчивым. Он просто хотел убедиться, что с Джошем все в порядке, и чтобы ему передали, что о нем спрашивали друзья. Этот разговор был первым звеном в цепочке, за которым последовали звонки нескольким друзьям Джоша, затем их родителям, а потом и в полицию. К концу дня мама оставила отца присматривать за дедушкой, а сама устремилась к Рэйчел, чтобы вместе с ней поехать к Джошу, где их ждали детектив Калассо из отдела полиции в Олбани и двое офицеров. У них обеих были ключи от его квартиры. Сердце Рэйчел билось так быстро, что стало болеть, но не потому, что она боялась, что они что-то найдут, а потому, что она была уверена, что они не найдут ничего. Когда дверь распахнулась и запахло сухой, холодной пылью, ее подозрения подтвердились. При обыске в небольшой квартире детектив и его коллеги нашли два пакетика с марихуаной – один, поменьше, в верхнем ящике комода, а другой, побольше, в сливном бачке унитаза. Как только они обнаружили второй пакетик, тон вопросов детектива сильно изменился, будто Джош в одну секунду превратился из аспиранта, изучающего
