Ардмир Мари
Некромант-самоучка, или Смертельная оказия
© Мари А., 2016
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
Глава 1
Красное солнце медленно уплывало за горизонт, завершая последний майский день, последний день моего пребывания дома и, вполне возможно, последний день моей жизни. Огромный пылающий диск на фоне синей дымки смотрелся сказочно, всем своим видом сообщая, что весна подошла к концу и уже завтрашний день будет по-летнему ярким, душным и жарким, как и всегда в моем родном Приграничье.
– Грустишь. – Отец приблизился неслышно, опустился на валун рядом со мной, обнял за плечи. – Боишься… чего-то?
– И да, и нет, – ответила я как на духу, отвернулась от багряного заката и, чтобы папа не увидел, украдкой стерла со щек мокрые дорожки.
– Просто… я… немного устала. И в этом нет ничего… страшного. И… – постаралась заверить, не сипя, но получалось плохо. – Все замечательно, пра-а-а-авда.
А на самом деле все ужасно! Потому что мой самоотверженный поступок оказался несусветной глупостью, прямо указывающей на мою наивность и недальновидность. Решение во что бы то ни стало спасти команду запасных королевских смертников и дать им лучших тренеров обернулось против меня. Оказывается, если тебя по доброте душевной угораздило подписаться на тренировки вместо болезного Графа, то и играть ты будешь вместо него. И никакие оговорки о временной необходимости и обстоятельствах здесь не помогут, нужно было внимательнее читать те самые неприкаянные книги.
Что ж, я была готова принять свою ошибку и наказание за нее понести. Подумаешь, сложность! Если Сули их пройти смогла, смогу и я.
И право слово, после встречи с Эррасом Тиши я предполагала, что попаду на игры Смерти, даже внутренне была к этому готова. Вернее, почти готова, совсем чуть-чуть, на капельку я была к этому готова, но никак не к тому, что случилось… Мне стало страшно, когда о моем участии узнали Бруг и Равэсс, еще страшнее, когда от известия на генерала Сули снизошла молчаливая оторопь, совсем жутко, когда своего секретаря увидел бледнеющий декан Горран, и невыносимо, едва Нваг-нваг Севой чуть слышно молвил: «Бедный Гер». И не понять, почему они хоронят раньше времени, тем более обоих, если на игры записалась только я. Но на этот и другие вопросы мне никто не ответил. Смертники, зло рыча, ругались на чем свет стоит, Сули молчала, декан прожигал взглядом черных глаз, явно желая превратить меня в кучку пепла или заставить исчезнуть. Понятное дело, в силу простого человеческого происхождения я не сделала ни того, ни другого. Раздосадованный этим горец приказал собираться и вместе с сумками порталом отправил меня домой на законные три дня отгула.
И вот я дома… В кругу семьи, среди счастливых лиц и радостных голосов, томлюсь неведеньем и молчу как партизан, вернее, молчала, пока отец не подошел. А дальше, как это всегда бывало со мной, ни с того ни с сего на меня набежало. В смысле, слез соленое море набежало и через плотину самообладания прорвалось…
– Ну-ну, полно, не плачь… – Дорогой родитель тут же сгреб меня в объятия и, не страшась смертельного дара, в макушку поцеловал. – Ты справишься… Даже не сомневайся. И если хочешь, мы с матерью свечу в храме поставим. Но я уверен, ты вернешься домой целой и невредимой, да еще с трофеем!
Несколько мгновений я не могла понять, о чем он, а вот потом дошло.
– Вы знаете?!
– Знаем. – Отец обнял крепче, не позволяя мне вырваться.
– Все?
– Да. – И, предвосхищая мой следующий вопрос, ответил: – Октован Кворг письмом сообщил, как только увидел заявку на участие в играх.
Вот так дела. Перед глазами чередой пролетели последние три дня: счастливые лица родных, громкие застолья, шутки и анекдоты, байки, льющиеся рекой, словом, никаких отклонений от моих приездов из ведической школы. Никто не плакал, не ругал и не хоронил заблаговременно.
– Что же это получается… – Я медленно отстранилась от отца. – Вы все знали и молчали?
– Да, – просто ответил он. Стер с моих щек последние слезы, ссадил обратно на валун и, указав на горизонт, сказал: – Видишь, в свете последних солнечных лучей блестит крона трехсотлетнего дуба?..
– Вижу. – Кажется, сейчас дорогой родитель выдаст притчу. В такие мгновения он менял личину строгого и сдержанного отца на
