«ассистентку». Несомненно, ждал продолжения.
– Вот вы человек ученый, скажите, отказались люди от них, – Татьяна повела бровями в сторону беззвучно перемещающей блюда домработницы. – Перешли, так сказать, на новые, совершенные виды сервисов. А они? Их что – разобрали? Как трактор на запчасти?
– Ну… – ученый на минутку задумался. – Не совсем так. Тела – да, как вы, Таня, метко выразились, – на запчасти. А мыслеблоки слили с разумами Сумматоров. Спинтроника, знаете ли, всегда была весьма наукоемкой штукой.
– Ясно все с вами. А вы вот не сдали в утиль.
– Не я, а мой дед. Традиция, видите ли!
– Врете вы все, Сергей Владимирович! И не стыдно? Ученый – а врете!
– Танюша, вы прямо ясновидящая. Ничего-то от вас не утаишь. Традиция, конечно, тоже… Только вы же сами все поняли… про кошек и попугаев.
– А что Вадим не появляется? – сменила разговор девушка. – В лагере сидит?
Сергей Владимирович поперхнулся компотом, расхохотался, перемежая смех приступами кашля.
– Таня, у нас нет лагерей, тюрем, и системы наказаний как таковой тоже нет! Каждый человек сам себе судья. Вернее – его совесть. Вадим добровольно наказал себя временным отлучением от родного дома и живет в Техногоне.
Татьяна фыркнула.
– Тоже мне наказание. Да он об этом только и мечтал… Послушайте, как это – сам себя наказывает? А, к примеру, решит кто, что лучшее наказание ему – смерть? Ну, совесть так подскажет?
Карнаухов вновь сделался серьезен.
– Никто не вправе будет ему помешать. Наоборот, долг в том, чтобы помочь уйти безболезненно. Такие случаи были. Редко, но были.
– Чокнутые…
Татьяна медленно покачала в руке стакан, попрощалась и ушла к себе.
На нее, что называется, «накатило». Снова сделалось плохо в этом вроде бы уютном, но чуждом, бесконечно далеком от всего дорогого и понятного мире. Даже Сергей Владимирович… даже он, не такой, как все, и то… Таня вспомнила шумные толпы туристов, голую красавицу, немыслимую технику… Муравейник. Чужой, а потому бессмысленный муравейник. Остро захотелось поговорить с кем-то из «своих». А ведь у нее давно готов план… Где же Асель?
Домоправительница не замедлила явиться.
– Таня, желаете разобрать постель, подготовиться ко сну?
– Нет, Асель. Присядь, поболтаем. – Таня похлопала по кровати.
Гинедроид выполнила команду. Таня взяла Асель за руку. Мягкая, прохладная, шелковистая кожа. Идею искать пульс Таня сразу прогнала из головы. Асель же неожиданно взяла пальцы девушки в свои, и пальцы ее были не только крепкие, но и теплые.
– Прошу прощения, Таня, – подала голос красавица. – Мне кажется, что вам нехорошо.
– Глупости какие, – ответила Татьяна, но руки не убрала. – Это что, как его… оптимальное выполнение целевой функции?
– Совершенно верно, – согласилась Асель. – Вам плохо, вы нуждаетесь в помощи, я оптимально помогаю в пределах своих возможностей.
– Интересное дело… А если бы на твоем месте сидела подруга Зинка, это что? Как-то меняло бы?
– Совершенно никак, кроме иных физических принципов моего устройства.
– Погоди, погоди, – заерзала Таня. – Вот ты взяла меня за руку, мне стало, да, мне стало хорошо, и Зинка взяла бы, и тоже стало б хорошо, я знаю. А физические принципы разные. А что тогда – одинаковое? Что-то должно быть одинаковым!
– Должно быть, Таня. – Асель мягко улыбалась. – Но я не знаю, что именно.
– Разберемся! – решила Татьяна. – Я тебя зачем позвала… Ты ведь этим Сумматорам вроде как дальняя родня?
Асель непонимающе вскинула брови.
– Ну, физически, как ты говоришь.
– Да, Таня, в основу положен один физический принцип, а именно взаимодействия квантовой спутанности электронных спинов и сверхтекучей субэлектронной жидкости.
Таня аж шевелюру взлохматила, отгоняя морок будто и нерусских слов, чтобы в голове оставались только знакомые.
