лугом. В самую верхушку этой выпирающей водяной громады опускалось солнце, окрашивая небо во все мыслимые и немыслимые оттенки багрового. И над всем этим великолепием на сотни метров вверх и вширь возвышались огромные ветви исполинского дуба, казалось, что они не только загораживают полнеба, но и упираются в небесную твердь! Не в силах сдерживать переполнившую меня радость, я побежал к реликтовому Сказочному дубу, стоявшему на лугу чуть в отдалении от леса. У основания ствол гигантского дерева достигал около восьми метров в диаметре, а уж во сколько обхватов это укладывалось – я и сосчитать не мог. По ветвям его опутывала золотая цепь, каждое кольцо которой доходило мне выше колена, а толщина звеньев была в ногу взрослого человека. Но поразило меня не это, больше всего захватывало дух от огромной кроны, заслоняющей полнеба, ведь раньше даже представить себе не мог, что на Земле растет настолько огромное дерево. Я стоял, прислонившись спиной к теплой коре могучего ствола, и любовался закатом, Василиса подошла, прижалась ко мне и тоже стояла молча, пока закат не погас, волшебное представление завершилось, солнце едва окрашивало край моря там, где оно соприкасалось с горизонтом.
– Знаешь, чего сейчас мне хочется больше всего на свете? – спросил я.
– Нет, и даже не хочу мысли читать – настроение сегодня у меня слишком радостное для этого.
– Прямо сейчас вместе с тобой искупаться в море!
– Да? Я согласна! – засмеялась Василиса.
Мы быстро разделись, взялись за руки и побежали к берегу, который едва угадывался по более светлой полосе песка и по шуму набегающих волн, а затем долго, практически до изнеможения, ныряли и качались на соленых теплых волнах. Я говорил нежные глупости: что моя Василиса – это самая прекрасная из всех Афродит, родившаяся из морской пены, и что ей надо жить здесь, на Лукоморье, потому что изумрудные морские волны как нельзя лучше подходят к цвету ее самых красивых в мире глаз. Мы вышли из воды уже в кромешной темноте, оделись и, не сговариваясь, легли спать под ветвями Сказочного дуба, и это вовсе не потому, что ночь не позволяла нам дойти до избушки – просто не возникало ни малейшего желания покидать столь дивное место, где каждый камушек, каждая песчинка пропитаны сказкой и легендой.
Глава 7
Мы c Василисой так и проснулись там же, где и легли вчера: в Лукоморье, под огромным Сказочным дубом, рядом шумело море, над нами покачивались гигантские ветви, тихо позвякивала золотая цепь, а где-то далеко над Заповедным лесом поднималось солнце. Я довольно часто ходил в туристические походы, ездил на вылазки, даже совершал небольшие альпинистские восхождения в горах, но такого заряда положительных эмоций, как здесь, не получал нигде. Василиса же, напротив, проснулась довольно грустной, мне долго не удавалось вывести ее на откровенный разговор, она поначалу отшучивалась, а потом посерьезнела и сказала:
– Понимаешь, вчера все чрезвычайно плодотворно поработали для усиления нашего клана, удалось достичь того, о чем позавчера еще и мечтать не могли, но уже сегодня утром я понимаю, что положение все равно остается ужасно шатким – не готовы мы к открытой войне с Бессмертниками. А затаиться здесь и ждать, когда Кащей все-таки сможет подобрать ключи к защитным заклинаниям Заповедного леса – совсем неправильная стратегия.
У меня даже небольшой вздох облегчения вырвался: наконец хоть какая-то конкретная информация, а то сложно ощущать себя героем сказки «Пойди туда – не знаю куда, найди то – не знаю что».
– Я тоже чувствую что-то подобное, но только на уровне эмоций, а не логики, потому что совершенно не знаю расстановки сил и не понимаю, что нам может угрожать конкретно. Кстати, а хочешь – предложу тебе одну методику, которая сможет помочь прояснить ситуацию или хотя бы сдвинуться с мертвой точки?
– Конечно! Зачем спрашивать?
– Тогда сейчас идем купаться, и я тебе по ходу все расскажу.
– Так холодно же!
– Ничуть, лето на дворе, сейчас солнышко выйдет, и совсем жарко станет. Пойдем, а то для меня находиться рядом с морем и не искупаться – верх кощунства.
Мы опять взялись за руки и побежали к линии прибоя, эх, так бы и бегал с Василисой к морю, не зная никаких забот, да вот только чтобы наши проблемы исчезли или хотя бы сократились, нам предстояло совершить всего-навсего что-то невозможное. Уже в воде Василиса спросила:
– И где же твоя суперидея? Я уже замерзла, а ты так ничего еще и не рассказал.
