Открыв глаза, он увидел низкую крышу шалаша, который соорудил в лесу, недалеко от небольшой деревеньки в глубине Тульской области. Пару раз завалившись набок, Женя на карачках выбрался наружу. Упав в очередной раз, он перевернулся на спину и открыл глаза с ощущением, будто бы в них щедро насыпали речного песку. В высоком небе сгущались сумерки.
Для поисков Ольги Женя воспользовался «глубоким погружением» в Видения. Если все делать по правилам, в этом случае человек ложится в специально изготовленный анатомический ложемент, в полугоризонтальное положение, обвешивается датчиками контроля основных параметров здоровья, которые в случае опасных для организма перегрузок в автономном режиме дадут сигнал тревоги на ближайшую станцию скорой помощи. Глубокое погружение только набирало свою популярность, но, несмотря на это, услуга уже имела армию настоящих фанатов. Женя не стал пользоваться контрольными датчиками, все равно никто не станет искать его в лесу. Ковалев снова попытался встать, сначала на четвереньки, а затем на ноги. Его тошнило, голова раскалывалась от чудовищной боли. Ему хотелось плюнуть в морду тому, кто первым сказал, что мозг не имеет нервных окончаний. Он был уверен, что сейчас у него болит именно мозг.
Женя не помнил, как задами добрался до дома, как открыл в саду вечно заедавшую заднюю калитку, прошел через двор и, рухнув на кровать, провалился в глубокий сон.
Утром Ковалев первым делом прислушался к своим ощущениям. Голова, кажется, не болела. Сев на диване, он почувствовал легкий приступ тошноты. Это нормально. Так бывает после нейрошокера. Какая гадостная штука. А ведь таким образом можно глушануть любого, у кого есть в башке чип Видений. И как это общественность до сих пор не прочухала? Поговаривали, что это возможно только при глубоком погружении, а значит, массовому пользователю пока что это не грозит. Но, черт побери, разве можно верить всему, что говорят?
Женя встал с кровати, и его сильно повело в сторону. Черт! Что же с ним стало бы, если бы он не успей уйти?
На улице было пасмурно. Заварив себе большую кружку крепкого сладкого чая и закутавшись в телогрейку, Женя сидел на ступенях крыльца, ведущего во двор, и бесцельно смотрел на дровяник. Обидно. Вчера у него ничего не получилось. И не могло получиться. Ольга уже сошла с ума, ей ничем не поможешь. Даже если не все так плохо, она никому и ни во что теперь не поверит. Для Ольги реальности больше не существовало. Если она еще не потеряла рассудок, то понимала, что ее больше никогда не выпустят из плена Видений. Будут искусственно кормить через капельницу и мучить образами до тех пор, пока она не даст интересующую федералов информацию. А интересует их все, что связано с сопротивлением. С террористами, как они это любят называть. Как же глупо было лезть к ним в пасть! Ну и что с того, что он убедил себя в том, что это был несанкционированный арест? Как он вообще мог про это подумать? И то, что ее не поместили в Бутырку или Лефортово, еще не говорит, что нет ордера на ее арест. Всё. Эта тема закрыта. Ему нужно искать другой путь.
Проверив лог вчерашних прогулок по Видениям, Женя убедился в том, что он не оставил следа при взломе и бегстве. Это радовало. Теперь ему осталось пересидеть несколько дней в деревне и как ни в чем не бывало через недельку вернуться из отпуска на работу. А здесь его никто не достанет. Этот дом Женя купил у одной древней бабки, у которой не было родственников. У нее вообще никого не было кроме старой фронтовой подруги, к которой она и переехала жить после продажи дома. Женя не стал переоформлять собственность, даже когда бабка умерла. У него была ее нотариально заверенная расписка, на случай если возникнет необходимость подтвердить собственность.
Женя любил приезжать в деревню. До недавнего времени она оставалась островком, почти не тронутым цивилизацией. Правда, в последние полтора года Видения проникли и сюда.
Головная боль окончательно утихла где-то к трем часам. Одевшись поприличнее, Женя решил пройтись до местного магазина. Развеяться. Осмотреться. В принципе, в подвале у него был неплохой запас консервов, да и из города он с собой кое-что привез, но посещение местного магазина – это было как дань уважения приезжего к аборигенам.
Местных школьников было не более десятка, поэтому сельскую школу закрыли еще пять лет назад. Теперь, чтобы учиться, им каждое утро приходилось добираться до райцентра. Правда, сельская администрация обещала с нового года наладить виртуальное обучение. Минобразование уже выделило средства на покупку необходимого для Видений оборудования. Взрослое население деревни трудилось на государственной агроферме. Практически тоже самое, что советский совхоз, только КПД в разы больше.
На улицах было пустынно. У соседнего дома, на лавочке, сидели четыре бабки.
– Здравствуйте, – проходя мимо, сказал Женя.
– Здравствуйте, – отозвались бабульки.
И зашептались за его спиной:
– А кто это? Москвич. Дуськин дом купил. В отпуск, что ли, приехал? Ну, уж не картошку копать. Дачник.
Скорее машинально, чем от любопытства Женя достал терминал и проверил Видения. Видений у бабушек не было. Они сидели
