ничего не говорил, но я знала — уж кто, а ребята из гарнизона точно болеют за меня! Не зря же я с ними несколько недель по грязи оврага лазила…
А часом позже, когда я сменила форму и мы с Дантосом очутились в горячей ванне, прозвучал весьма закономерный вопрос:
— Любимый, а как ты на чердаке оказался? Ты же уехал. Я же сама тебя провожала.
— Как, — притягивая меня ближе, хмыкнул блондинчик — Просто чуял, что ты что-то задумала, вот и вернулся.
Несмотря на отличное настроение и тот факт, что ничего против возвращения их светлости не имела, я наморщила нос. И невольно вспомнила строчку из пророчества — ту, в которой про нашу связь говорилось.
Ведь провидица из Рассветного обещала, что связь со временем усилится и однажды мы сможем понимать друг друга без всяких слов. И всё бы хорошо, но это же означает полное отсутствие каких-либо секретов и тайн. То есть ни одной, даже самой крошечной шалости. Ни одного, даже самого малюсенького сюрприза!
В этот раз телепатия сработала — об этом сообщил тихий смех их светлости. А через миг ушка коснулся ну о-очень щекотный шепот:
— Разве я против шалостей? Разве когда-нибудь мешал тебе развлекаться?
Тут же вспомнился кабинет в столичном особняке и мои ночные прыжки с дивана. А ещё курица, которую я Дантосу в постель принесла, и моя невероятно талантливая с точки зрения актёрского мастерства попытка утонуть.
Да-да, во всех этих случаях герцог Кернский был против! Более того, он та-ак ругался…
Уловивший мои мысли Дантос не выдержал и захохотал. Я тоже улыбнулась и расслабленно легла на бортик. А когда мой сероглазый тиран успокоился, решилась поднять ещё одну, но уже серьёзную тему:
— Любимый, я приказала перенести портреты твоих предков с чердака в гостиную. Я бы хотела показать их реставратору и снова повесить на стены.
Сказала и внутренне сжалась — действительно не знала, как он среагирует. Ведь с момента отставки регента прошло несколько лет, и возможность навести порядок была, и тот факт, что Дантос ею не воспользовался, — настораживал.
Но собеседник не вспылил и даже не напрягся.
— Знаю, — ровно ответил он. — Жакар рассказал, когда мы на чердак бежали.
Я украдкой выдохнула, а заметив, что продолжать Дантос не собирается, уточнила:
— Так ты не против?
— Я за.
— А… почему раньше с этим вопросом не разобрался?
Жених неуверенно пожал плечами.
— Не знаю, малышка. Сердце не лежало. До твоего появления этот замок вообще казался безжизненным и чужим.
— А я думала, ты его любишь.
Дантос недоумённо изогнул бровь, пришлось напомнить:
— Ещё не зная, что я метаморф, ты строил планы по нашему переезду. И отзывался о замке, вековых дубах и прочих водопадах очень и очень тепло.
— Отзывался, — не стал отнекиваться Дан. — Но понимаешь, до твоего появления никакого желания жить в этих стенах я не испытывал. Я связывал это место с тяжелыми воспоминаниями, а потом, когда появилась ты, меня вдруг начало тянуть в Керн. Мне ни с того ни с сего очень захотелось поехать домой.
Блондинчик говорил искренне и испытывал при этом настолько яркие эмоции, что у меня слёзы проступили. Я даже носом шмыгнула, но раньше, чем успела расчувствоваться, Дантос свой встречный вопрос задал:
— Как ты узнала про тайник?
Помедлив, я всё-таки рассказала про сон.
При этом невольно вспомнилось пророчество и ещё один, новый вопрос всплыл…
— Я прочитала о последствиях нашей с тобой разлуки. Дорогой, если всё было настолько серьёзно и ты об этом знал, то почему не раскрыл текст пророчества сразу? Почему не объяснил?
— Во-первых, общий смысл я озвучил, — хмыкнул блондинчик. — Во-вторых, не был уверен, что ты меня услышишь. Что поверишь этим словам.
Я поджала губы и недовольно дёрнула плечом. Да, я умею различать правду и ложь, но вынуждена признать — Дантос оценил ситуацию верно. В тот момент я была настолько поглощена идеей возвращения в Рестрич, что отмела бы любой аргумент. Я бы
