Я послушно прикладываюсь к горлышку.
Ох, Р-раш!
В горло словно жидкого огня плеснули. Такой мерзости я никогда не пил. Огненная дрянь попадает не в то горло, я принимаюсь дико, до слез, кашлять – и вдруг обнаруживаю, что слезы текут сами по себе, те, которые я так и не смог пролить в храме, а потом Элерия цепко хватает меня за руку и ведет обратно в храм, только на этот раз к гробу не подводит.
Мы садимся в углу – и я сползаю на пол и утыкаюсь ей в колени, а старуха гладит меня по волосам и приговаривает что-то утешительное.
На скамью рядом с ней вспрыгивает моя зайка, и Элерия одной рукой гладит ее, а второй – меня и ласковым тоном что-то говорит. Проходит не меньше десяти минут, прежде чем у меня получается успокоиться. Зеленые глаза смотрят насмешливо.
– Что, полегче?
– Д-да…
– Теперь еще нос вытри. Вот так, умница…
– Вы со мной прямо как с маленьким…
– А ты и есть маленький – не старше моих внуков. – Элерия насмешливо-спокойна.
– А чем вы меня напоили?
– Спиртом, настоянным на хрене, плюс там еще мед и красный перец. Отличная вещь, мертвого на ноги поднимет.
– Если умру – напоите?
Я уже даже могу шутить. Или пытаюсь…
Элерия шуток не принимает, зеленые глаза вмиг становятся серьезными.
– Ройл на это сильно надеется, каждый день молится о твоей смерти. Осознаешь?
– Знаю. Но и не приехать не мог.
– Это правильно. Знаешь, мать твоя, хоть и не стоило б так, была тряпка тряпкой.
– Не надо так…
– А как? Ты учти, не сможешь этого принять – и дальше разбираться не получится. Она у тебя без опоры жить не могла, вот только столб ей гнилой попался. Ройл – мразь последняя…
– Она это поняла, но поздно было.
– Да уж. Ларка дурой не была, но и уберечься у нее не получилось.
– Это я виноват…
И получаю сильный подзатыльник.
– Балбес! Ларка ко мне приезжала где-то за полгода до смерти. Думаешь, почему я здесь?
А действительно, почему?
– Мне бы дня три побыть да уехать, а я тут уже шестой день, Ройлу жилы мотаю. А все потому, что пообещала…
– Что?
Элерия прищурилась – и пред Колином словно наяву плывет картина.
