присутствием даже траву, и обвиняюще глядя на меня, заявляет, что на месте они побывали, но следов там уже нет.
Демон был, это точно!
А сейчас там пусто! Почему?!
Ушел, наверное. Я веду себя откровенно нагло, показывая, что видел я их… в щупальцах у демона — и мужчин это выбешивает. До белых глаз.
Ответ храмовника не удовлетворяет. Они опять решают поговорить с Томом, но на этот раз друг чувствует себя лучше — и никто им более не препятствует. Впрочем, и всю правду не говорят.
Том сообщает, что щупальца словно из-под земли полезли, он вытолкнул меня из-под удара, покатился, а потом… тут помню, а здесь — не помню.
Шрамолицый храмовник едва не шипит со злости, но Том твердо стоит на своем. Даже если они и понимают, что это — ложь, то крыть храмовникам все равно нечем.
И наконец…
— Завтра мы едем в столицу, принц Александр! Мы получим королевское разрешение на ваш допрос и допрос вашего друга — и тогда поговорим иначе.
Я мысленно складываю сложную матерную фразу.
Ну да. Том — мой вассал, я — принц крови, меня храм тронуть не смеет. Но — до поры. Если дядюшка даст это разрешение… А ведь даст, с-скотина!
Абигейль убедит!
И в голову алчной дряни не придет, что она создает прецедент, что дает храму слишком много власти, что…
Этими словами храмовники и подписывают себе приговор. Я пожимаю плечами.
— Если вам заняться нечем — вымолите у дяди разрешение и поговорим еще раз. Авось с десятого раза до вас правда и дойдет.
Этой пощечины храмовник уже не переносит.
— Мы еще поговорим… о правде…
Он вылетает из палатки лекаря и кивает своим:
— Немедленно в столицу!!!
Мне того и надо. Вечер же надвигается. Кони у них подустали, так быстро двигаться не смогут… да и вообще — найдут какой- нибудь дом и заночуют там. Таверну, или в деревенский дом вломятся. Тут важно показать, что мы сами по себе, не с армией принца…
Мне это только на руку.
Так что не успевает осесть пыль из-под копыт, как я махаю рукой.
Хватит! Привал! Обустраиваемся. Благо тут река уже неподалеку, что коней напоить, что искупаться… пусть люди отдохнут.
И удираю к Тому.
— Сегодня ночью я сижу у тебя, и мы до рассвета играем в карты. Или тебе станет плохо, а я буду обтирать пот с твоего мужественного чела. Понял?
— Алекс, ты что хочешь делать?
Я ухмыляюсь.
— Погулять при луне… немного.
— Один?
— Ну, девушек тут нет, разве что армейские шлюхи, но тем не звезды надо показывать, а монетки.
— Алекс!
— Том, я буду осторожен.
Неубедительно. Но и Том меня переубедить не смог. Так что стоит только опуститься сумеркам, как я отхожу от лагеря — и сосредотачиваюсь.
Храмовники чувствуются очень слабо, но все-таки… Не стоит удивляться. Они отказались от того, что подарил им мир, и мир, в свою очередь, отвергает их. Об этом шепчет ветер, об этом стонет земля — мне остается только добраться туда и свершить акт милосердия.
Да, именно милосердия, как ни назови…
