Ну и как быть?
Успокаиваюсь — возвращаю себе человеческий облик.
Волнуюсь — становлюсь тем, кто я есть.
А ведь девушка видеть меня демоном не должна. Иначе придется ее убить. Как-то это слишком для первого опыта…
Друзья уже ушли наверх с выбранными девушками, а я все сижу и думаю. И что мне теперь — навсегда оставаться девственником?
Звучит грустно…
Рыженькая поглядывает на меня с недоумением, а я все думаю, как бы поделикатнее отсюда смыться. Положение спасла госпожа Элиза, которая цыкает на девицу и присаживается рядом со мной.
— Ваше высочество?..
— Все в порядке, госпожа, — отвечаю я на невысказанный вопрос. — Просто…
— Просто это не совсем ваше. Я понимаю.
— Госпожа?
— Вы совершенно не похожи на вашего дядю. Скорее, на деда.
— А он…
Улыбка госпожи становится грустной.
— Он бывал здесь… иногда. Я тогда была намного моложе…
— Вы мне расскажете про него? Прошу вас, госпожа?
Сильно упрашивать и не пришлось. Госпожа Элиза вспоминает молодость, а мне интересно узнавать про деда, про мать — таких, какими их видели со стороны. Тем более — с такой неожиданной.
А еще госпожа Элиза была умна, наблюдательна — и обожала сливать мне кое-какую информацию.
Я же стал подтверждением ее триумфа над более молодыми и красивыми куклами. Если молодой парень приходит в бордель не ради девушек, а просто попить чаю с хозяйкой и поболтать с ней, да еще громко утверждает, что не променял бы это общение и на десяток прелестниц…
К тому же хозяйку, которая нашла чем завлечь ненаследного принца, поостереглись трогать как конкуренты, так и криминал, который сильно распоясался в прошедшие годы.
Девственником я остался. А вот друга приобрел. И кто знает, что было ценнее?
Ребята, конечно, пробовали кого-нибудь мне подсунуть, но я таки отговорился. Томми, конечно, я сказал правду. Какие уж тут интимные отношения с хвостом и чешуей? А Рене пришлось сказать, что я смотрю на девушку — и думаю, кто ею обладал за час до меня. И — не встает. Нет, я не против проституции. Пусть эти женщины зарабатывают себе как могут. Только без моего участия.
Есть такое слово — брезгливость.
Вы же не будете расчесываться гребнем, которым до вас пятьсот человек расчесывались?
А это — интимнее гребня. Ну и?
Я не ханжа. Я просто избыточно брезглив. Так-то…
Рене принял этот ответ и подсовывать мне девушек прекратил. Что и требовалось.
Намного больше мне понравился воскресный обед у Моринаров.
Граф Моринар принимает меня как родного. И в этом было очень мало от придворной надуманной сердечности, когда говоришь одно, а думаешь совсем другое. Нет, ему действительно нравился мой дед, при нем семейство Моринаров было в почете, и Анри Луис Моринар вовсе не видит ничего плохого в возвращении роду былого влияния. И побольше, побольше…
К тому же он не пресмыкается передо мной и не лебезит, а просто относится как к другу его сына. Рассказывает несколько интересных историй, дает парочку полезных советов, приглашает приходить в любое время…
Намного теплее к нам с Томми относится жена Анри — симпатичная полноватая блондинка лет сорока. Она почему-то решает, что я — несчастный сиротка, лишенный женской ласки, и принимается меня усиленно подкармливать и опекать. И с чего она взяла, что я такой?
Видела бы это Марта — точно бы убила. Ее деточку сиротой считают?!
Да не бывать такому!
Но я стараюсь не афишировать свое детство. Рассказываю, что из-за ломких костей провел много времени, не выходя из комнаты, что люблю читать…
