Дорога оказалась достаточно короткой. Граф, конечно, пытался удлинить ее как мог, но мог он очень немногое.
Когда в первом же замке он загулял с женой хозяина и заявил, что дня на три тут задержится, а дочка того же хозяина принялась бросать на меня плотоядные взгляды, я понял — надо рвать когти. Иначе тут же изнасилуют и оженят.
Демоническая кровь в ужасе восстала против ранней свадьбы — и я провел ночь на конюшне, договариваясь со слугами. А с утра вваливаюсь в спальню к графу и весьма невежливо выставляю оттуда хозяйку замка.
Мужа бы постеснялась, шлюха…
Граф был напоен вином и пьяный в дрова уложен в карету, которую — кто бы сомневался! — прихватил с собой. Слуги смотрят на меня с ужасом, но вякать никто не осмеливается. Одного из них я сажаю в карету и распоряжаюсь звать меня, как только господин граф откроет глазоньки. Что и было исполнено. Стоит графу прийти в сознание, как я тут же заливаю в него еще бутылку вина — и процессия двигается дальше.
К вечеру на горизонте маячит очередной замок, но я решаю никуда не заезжать. Перебьемся. Съехали с дороги, выбрали место поудобнее, устроили привал, сварили кашу и завалились спать, чтобы с рассветом продолжить путь.
За день на благородного графа уходило примерно три-четыре бутылки вина. Самогонки — меньше. Я прикупаю бочонок в первой же деревне, и теперь слуги поят своего господина сами.
За время пути я с ними перезнакомился. Не могу сказать — сдружился, дистанция оставалась всегда, но, выбирая между мной и графом, — они предпочитают иметь дело со мной. Я внятно даю понять, что не потерплю задержек, — и они смиряются. Тем более что иметь дело со мной куда как приятнее, чем с вечно пьяным графом. Как я понял, хозяином он был весьма жестоким. Единственное его достоинство было в щедрости, а вот остальное… Мог и до смерти запороть, если что не по его.
Таким образом, до Тайрема мы добираемся через двадцать дней. Могли бы и раньше, но кареты, повозки…
И я отправляюсь к градоправителю. Прямо с дороги, по уши в пыли и непричесанный.
Барон Пальф оказывается невысоким толстеньким человечком с суетливыми повадками крысы в ловушке.
— Ваше высочество!
Восторг из него просто прет, а под ним — запах страха.
— А граф Торн?!
— Граф временно в запое, — прямо заявляю я. — Изволит расслабляться на природе. — Барон от восторга захлебывается собственной слюной, а я продолжаю командовать: — Вот мои бумаги, вот письмо его величества Рудольфа. — Письмо я вскрыл по дороге, прочитал и залепил обратно. Рик и не такому научил. — Где полковник, которого сняли с должности?
— В тюрьме, ваше высочество.
— Вытащить, помыть, накормить, одеть и представить. Мне выделить домик в городе, чтобы мы там разместились с графом.
— Но как же, ваше высочество…
— Вам что-то непонятно?
— Может быть, лучше у меня?..
— Барон, вам что-то непонятно? — надавливаю я голосом.
— Будет исполнено, ваше высочество.
— А пока я в управе, предоставьте мне все бумаги по полку. О снабжении — что, сколько, чего…
— Н-но вы же с дороги…
Что, подделать еще не успели? И не успеете! С бумагами меня обучал работать Рик, а он постоянно повторял, что для любого дела нужны деньги, деньги и еще раз деньги. И вообще — войну выиграть несложно, ты попробуй не проиграть мир.
— Барон, я не устал, поэтому документы хочу получить немедленно! — рявкаю я. — В противном случае обо всем будет доложено дядюшке…
Поверили, засуетились — и вскорости представили мне кучу бумаг. Граф пока дрых в карете, дом мне еще подыскивали, полковника тоже еще не привели, так что я с головой закапываюсь в бумажки.
Ну, что тут сказать?
Вся эта паутина[2] была рассчитана на того, кто вообще не соображает ни в финансах, ни в экономике. То есть подвид «рыцарь обыкновенный». Или «чиновник подкупленный».
Простите, но поверить в то, что меч стоит до пяти золотых за штуку, — я мог. Но… такие мечи продаются с ножнами. А вот ножны тут тоже были. По два золотых за штуку. Из красного дерева, что ли? Палатки по шесть золотых и четыре серебрушки — из шелка?
