Там кого-то сильно бьют… Отлично. Авось до смерти не убьют, а если что…
— Алекс!
Ко мне бегут Томми и Рене. Я быстро даю Томми ценные указания — и он тут же исчезает с арены. Рене же хватает меня за плечи и принимается оглядывать:
— Живой?!
— Не дождетесь…
Виконт Моринар облегченно выдыхает и хлопает меня по плечу. По тому же самому, которое мне Пфальт отбил… зар-раза!
— Живой…
Я выдергиваю стрелу из песка и направляюсь с ней к дядюшке. Дорогу мне преграждает Андрэ.
— Алекс, ты…
Недолго думая, я крепко обнимаю братца.
— Андрэ, спасибо за поздравления. Мне очень приятно. Это так благородно с твоей стороны — уметь проигрывать!
Похоже, мой братец в родстве с рыбками. Вон как жабрами хлопает. Подойдя к дядюшкиной ложе, я оглядываюсь. Нет, не влезть. Можно бы, но к чему демонстрировать ловкость?
— Дядюшка, а что это за гадость тут летает?
И помахать стрелой.
Дядя оказывается на высоте.
— Победителем турнира объявляется мой любимый племянник, Александр Леонард Раденор!
Трибуны взревели, и прошло не меньше пяти минут, прежде чем речь продолжилась:
— Поскольку на победителя турнира было совершено коварное покушение, торжество по случаю победы будет отложено до выяснения обстоятельств!
Придворные заворчали, но тявкнуть не посмели. Я усмехаюсь. Ну да, да ну? Отложено, потом забыто, а там… либо меня угробят, либо в следующий раз Андрэ подсудят…
Я раскланиваюсь на все четыре стороны и удаляюсь с ристалища. Вымыться, переодеться…
Не дали. Подбежавший слуга передает королевский приказ — немедленно явиться к дядюшке в кабинет. Ну что за сволочи? Не был бы я полудемоном — ей-ей, озверел бы от такой жизни!
Собрание состоялось в королевском кабинете. Я, король с королевой, принц с принцессой и папенька королевы. Первым слово берет Рудольф:
— Алекс, полагаю, в тебя стрелял кто-то недовольный твоим пренебрежением рыцарскими традициями.
Ну да. Это же так по-рыцарски! Вот сестру к палачам — это оно, а в племянника выстрелить — не?.. Не верю!
— А убийцу не поймали?
— Нет. Не успели. — Это уже Шартрез. А морда такая трагичная… страдалец ты наш! За чужую казну!
— Народ просто разорвал его на кусочки.
— Очень, очень жаль.
Интересный убийца, а? Убить — и сразу умереть? Это что-то новенькое, обычно они удрать стараются.
— Тем не менее праздник придется отложить. Да и победа у тебя, Алекс…
— Дядюшка, в рыцарском кодексе ничего не сказано ни про одежду, ни про методы ведения боя.
— Все равно это было нечестно. — Андрэ все еще переживает.
Я смотрю на него с интересом. Как на мокрицу.
— Кузен, ты тяжелее меня, лучше выучен, старше по возрасту и совершенно здоров. Мои преимущества — ловкость и гибкость, ими я и пользовался. Что в этом бесчестного? Ты же не испытывал угрызений совести, решаясь сразиться со мной? Хотя и знаешь, что один удар копья может оказаться для меня последним.
Андрэ скисает. При такой расстановке акцентов он выглядит той еще сволочью. Я ему еще улыбаюсь — пусть позлится. Руфина хлопает глазками:
— Ах, Алекс, глядя на вас, и не скажешь, что вы так тяжело больны.
Я и ей показываю все зубы:
— Так люди вообще твари сложные, загадочные… от слова «гады».
Последних три слова уже про себя, чтобы никто не слышал. Перебьются.
