А должен вместе с папочкой расследовать покушение на меня. За то и поплатится. И спит-то не один. Кто тут у нас?
Маркиза Брин?
Молоденькая стервочка, которая и конюхами не брезгует, ну-ну…
Два шага — и я у кровати. Маркизе я надавливаю левой рукой на сонную артерию. Секунда — и она отключается. Чуть посильнее, и я мог бы убить, но пока не стоит. Второй рукой я резко всаживаю стрелу Шартрезу в горло.
Предсмертный хрип меня весьма радует. Кровь хлещет потоками — и я смачиваю в ней заранее припасенный платок. А то как же!
Убить?
Это слишком просто.
Я еще твою душу призову, сволочь, ты мне все расскажешь…
Конечно, ты еще слишком молод, чтобы знать о случае с моей матерью… А может, и нет? Пока я спрошу тебя о сообщниках, о воровстве, о… Нам найдется о чем побеседовать. А этот вопрос я оставлю напоследок.
Я знаю, что моя мать не поджигала тот постоялый двор. Значит, это был кто-то еще.
Двадцать лет — не такой долгий срок, у меня еще есть шанс найти виновника, и вот тогда…
Я мечтательно улыбаюсь, глядя в окно на тонкий серпик луны.
Месть… это так по-человечески.
Стоит ли упоминать, что меня никто не видел? Допрашивать Шартреза в ту же ночь я не стал. А что началось утром!
Маркиза просыпается в одной постели с трупом и принимается так орать, что сбегается весь дворец. В том числе и ее муж, который вытаскивает изменницу из чужой постели за волосы, отвешивает несколько оплеух и тащит к себе.
Не дотаскивает. Увы.
В коридоре его останавливает стража и забирает дамочку. А вдруг — она?
Абигейль убивается над телом братца, вытирает слезу Шартрез-старший, остальные члены семьи кое-как их утешают, а я вообще бьюсь в истерике.
А то как же!
Стрела-то такая же!
Я все вижу, я все помню!!!
Это — заговор!
Начали с меня, теперь брат королевы, а следующий кто? Я боюсь, боюсь, БОЮСЬ!!!
Ко всем надо приставить охрану!
К дяде, к тете, к кузенам!!!
Кошмар! Тоже мне — безопасный королевский дворец!! Да мне дома столько не доставалось, как здесь! Хочу в армию!!
На границу!!!
Там на меня хотя бы наемные убийцы не охотятся!!!
Дядя все выслушивает с явным неудовольствием, но крыть нечем. Стрела-то такая же!!! Шартрез-старший рыдает, страдает и клянется найти убийцу, и я подозреваю, что искать он будет на совесть. Но если и найдет — то на свою голову.
А следующей ночью я призываю Шартреза-маркиза.
И выслушиваю… радостей.
Во-первых, я заполняю несколько свитков пергамента мелким почерком.
Кто, кому, кого, за что, сколько… Ей-ей, на помойке — и то смердело бы меньше, чем от его откровений. Королевский двор прогнил до такой степени, что его надо было вычищать как можно скорее. Воровали все родные королевы. Решали суды в свою пользу, спали с чужими женами, бесчестили дочерей, гадили на тех, кто стоял ниже, и спихивали тех, кто стоит рядом. Курятник, одним словом. Спихни ближнего, подсиди высшего, нагадь на низшего.
А раздражение копится…
Это простонародье могло восхищаться прекрасной королевской четой. А вот остальные…
Купцы, мелкие дворяне, войска… Чуяло мое сердце, что до взрыва недалеко. Но его-то я допустить и не мог. Никак не мог.
Тут же вторгнутся соседи, начнут рвать нас на части… Нельзя!
Ну, Ш-шартрез…
Во-вторых, он действительно покушался на меня. А чего?
