бутлегеров[35] и имел причины держаться подальше от любопытных взглядов, но внутри никогда не видели ни огонька, и поблизости никто подозрительный не бродил.
Мы миновали круг угрюмых дубов и остановились перед зданием. У нас возникло странное ощущение отдаленности, так, словно, даже когда мы подходили и касались дома, он находился далеко от нас, в каком-то ином месте, в другом веке, другом времени.
– Я хотел бы войти в дом, – сказал Сквилер.
– Попытайтесь, – предложил мэр.
– Что вы имеете в виду?
– Не вижу, почему бы вам не попробовать. На моей памяти никто не входил в этот дом. Никто не платил налоги за владение им так долго, что я предполагаю, дом давно уже принадлежит штату. Его можно было бы выставить на продажу, только вот никто не купит.
Сквилер небрежно потянул дверь. Мэр наблюдал за ним, и улыбка играла на его губах. Потом Сквилер навалился плечом на дверь. Она лишь едва дрогнула.
– Я же говорил вам. Она или заперта, или заколочена. Точно так же, как остальные окна и двери. Можно выбить косяк, но вы ведь не станете делать этого.
– Могу и выбить, – возразил Сквилер.
– Попробуйте, – сказал мэр.
Сквилер подобрал упавшую ветвь дуба впечатляющих размеров.
– Нет, – неожиданно вмешался Конрад.
Но Сквилер уже приступил к делу. Он не стал тратить время на дверь и ударил в ближайшее окно. Промахнувшись по раме, он попал по стеклу и разбил его. Дубовая ветвь уперлась в ставни внутри дома.
– Не делайте этого, – снова сказал Конрад намного серьезнее.
Лицо у него было расстроенным.
Сквилер уронил ветвь на землю.
– Ничего не чувствуете? – спросил Конрад.
Порыв холодного воздуха ударил из разбитого окна. Запахло пылью и стариной.
– Лучше нам оставить все как есть, – заметил мэр.
Сквилер отступил.
– Больше тут нечего делать, – продолжал мэр неубедительно.
Конрад стоял словно в трансе. Потом он шагнул вперед и стал вглядываться сквозь ставни разбитого окна. Он прислушивался. Глаза его были полузакрыты. Он пытался понять, что скрыто в доме. Я видел, как дрожит его рука.
– Великие ветры! – прошептал он. – Мальстрим ветров!
– Джеймс! – резко позвал я.
Он отодвинулся от окна. Выражение лица его было странным, губы чуть разошлись, словно в экстазе. Глаза сверкали.
– Я что-то слышал, – сказал он.
– Вы не могли слышать ничего, кроме шороха крысы, – ответил мэр. – Они часто селятся в таких местах…
– Великие ветры, – снова повторил Конрад, покачав головой.
– Пойдем, – предложил Сквилер, словно забыв о том, зачем мы сюда пришли.
Никто из нас не стал задерживаться. Дом производил на нас такое впечатление, что все поиски были забыты. Но Конрад не забыл о доме. Когда мы вернулись назад, завезли Сквилера в его студию, Конрад сказал мне:
– Кирован… Когда-нибудь я вернусь в тот дом.
Я не возражал, но и одобрения не высказывал, просто на несколько дней выбросил все это из головы. А Конрад больше не говорил со мной ни о Джастине Джеффри, ни о его странной жизни поэта.
2
Прошла неделя, прежде чем я снова увидел Конрада. К тому времени я забыл о доме среди дубов, так же как о Джастине Джеффри. Но вид искаженного, изможденного лица Конрада и выражение его глаз заставили быстро вспомнить и о Джеффри, и о доме, потому что я интуитивно понял, что Конрад возвращался туда.
– Да, – согласился он, когда я высказал свое предположение. – Я хотел повторить опыт Геоффрея… провести ночь возле дома в кругу Деревьев. Я так и сделал. И с тех пор… мне снятся сны! Ни одной спокойной ночи. Я мало сплю. И я собираюсь еще раз посетить дом.
