Измир и Ярош переглянулись, но Святослав упивался собственной властью и решать проблему мирным путем явно не собирался:
– Либо вы следуете традициям, либо ее постигнет наказание. Положите оружие и отпустите моих барсов.
Нож у моего горла медленно дернулся, кожу защипало, и по шее поползла теплая струйка крови – показательно пустили кровь.
Мои оборотни едва сдерживались. Боялись, но не барсов-староверов, а потерять меня. Это легко читалось в их потемневших глазах. Егор не отрываясь смотрел на меня и сходил с ума от страха. Наконец он сделал шаг назад, выпуская жертву, и презрительно бросил стилет. Чужаки мгновенно выставили пики, вынудив его отступить. Теперь друзья оказалась под нацеленными на них арбалетами и пиками.
– Вы нарушили правила гостеприимства и поединков. И себе же усложнили жизнь, – судя по эмоциям, Святослав мысленно потирал ладони от удовольствия. Хотя голос его звучал грозно и демонстративно печально. Выживший из ума старый пень играл на публику из своих соклановцев. Он перевел внимание на меня и торжественно произнес: – Если ты заявишь право сильного на своего ягуара, будешь насмерть биться за него с Геллой. Выиграешь – заберешь всех троих. Значит, так решили боги!
– А если проиграю? – судорожно сглотнула я, посмотрев на Геллу.
Она без стеснения разделась, и через мгновение я увидела ее кошку: почти такую же крупную, как самец барса. Моя рысь рядом с ней – котенок.
– А если откажешься от битвы или проиграешь, на них оденут ошейники подчинения. Гелла выберет себе из них самца… по нраву. А остальные умрут.
– Ошейники подчинения? – выдохнула я потрясенно. – Умрут?
И тут же ощутила застившую разум ярость Глеба. Сава невероятным усилием прижал друга к себе, удерживая от попытки прорваться на свободу. Хотя, стоило тигру увидеть плотоядный взгляд гренадерши, обращенный к нему, передернулся.
– Нарушать традиции гостеприимства – грешно и наказуемо, – наставлял Ярош, но в душе был недоволен Святославом. Недоумевал, но по многолетней привычке и сейчас поддерживал главу клана.
Понятно, почему отсюда сбежал Андрей Рогов. И даже посочувствовала ему. Это же дурдом под руководством одержимого манией величия старца!
Тяжело вздохнув, я посмотрела на Егора. Мы несколько мгновений глазами разговаривали друг с другом. Он – мрачно, исподлобья, просчитывая ходы и выходы, а я – судорожно решая: что сделать, что сказать, чтобы прекратить устроенное здесь полоумным стариком безобразие, убраться подальше. Перед глазами застыли напряженные лица своих и чужих. Бледный Глеб не мигая смотрел на меня. Сава скрипел клыками, играя мускулами. Егор уже подготовился к смертельной битве – я почувствовала и мотнула головой, глазами умоляя не торопиться.
Надо выиграть время! За нами прилетят. Ведь Кох уже в курсе, что мы в опасности. Надо лишь выиграть для нас время! Осталось помолиться за нас. Потому что выбора мне не дали. Проклятый Серый мир!
– Требую права сильного за моего ягуара, – смиряясь с неизбежным, громко заявила я.
Егор вздрогнул, схватившись за древко пики, качнулся вперед, едва не насаживаясь на острие от ярости. Но его оттолкнули внутрь тесного круга, специально пустив кровь.
– Девочка, ты уверена, что они стоят твоей смерти? – увещевал меня Измир. – У тебя вся жизнь впереди. О тебе будет заботиться весь клан и…
– Да поймите же вы, – сорвалась вконец, – я люблю его. Больше всего на свете люблю. Он для меня зажигает звезды…
– Незаменимых не бывает, – оборвал меня Святослав, заметив взволнованные моими словами лица соплеменников. – Гелла, начинайте.
Стоявший за моей спиной мужчина мягко подтолкнул меня к свободному пространству на площади и немало удивил, шепнув на ухо:
– Не бойся, убить тебя не позволят.
Успокоил – называется.
– Спрашиваю последний раз. Ксения, подумай, стоят ли их шкуры твоей благополучной сытой жизни? Счастья обрести среди нас супруга, родных и друзей…
Больше на Егора я не смотрела, знала: он готов пойти на крайность. А нам важно выиграть время, главное сейчас – тянуть время.
– Моя любовь не продается. Как и верность. Она принадлежит только одному коту – Егору Хмурому.
