ночлега и согласными на все красотками.
А то вчера меня подвели изрядно самонадеянность и дух противоречия. Чуть не опозорился перед магистром: всего шаг оставался до унизительной просьбы поделиться нимфами, несущими ласку, уют и успокоение. Хорошо, что хозяйка квартиры зашла на огонек (случайно) и остановила меня от порчи ее имущества.
Вернувшись в спальню, я присмотрелся к прекрасному телу и решил:
«В сущности, чего метаться с места на место? От добра добра не ищут! Коль придется ночевать, думаю, что и отсюда нас никто не выгонит…»
После чего, гонимый нарастающим возбуждением, потянулся руками к женским прелестям. Но так и замер в недоумении: снизу, с улицы, кто-то довольно вульгарно и грубо колотил кулаком в дверь. Кто? Почему в такую рань? Чего надо? Вопросы бессмысленные для человека, думающего в данный момент иным местом.
Но выглянуть в окно я все-таки догадался. Два типа стояли на крыльце и не собирались никуда уходить. В одном, этаком массивном, с наглой рожей и облаченном в подобие мундира – сразу предполагался жандарм. Второй, худой и маленький, с папочкой в руке – ну точная пародия на клерка, взяточника или сутягу.
Словно почувствовав на себе мой взгляд, они подняли головы, и бугай тут же начал рявкать что-то громкое в мой адрес. Мое ночное знание «иранского» куда-то подевалось, я ничего не понял. Может, они спрашивали, который час? Или просили стакан воды подать? Потому что грубости в свой адрес я бы им не простил.
Но и уточнять не стал, лишь раскрытой ладонью дал понять, что сейчас все уладим. Отстранился в комнату и услышал вслед нечто, по интонации сходное с выкриком:
– Пошевеливайся там!
Хорошее настроение мне подсказало, что я ошибся, развеивать хамов на атомы не стоит, и отправило меня за «дядюшкой». Уж тот точно разберется, что к чему.
В соседней спальне царила удушливая атмосфера разврата и откровенного распутства. В переплетении пяти спящих тел я не сразу смог разобраться, где чья нога. Определил по величине и существенной волосатости и потыкал в пятку острым обломком развалившегося на части стула (что они тут творили-то?!).
Магистр замычал, с трудом открыл глаза и явно хотел нагрубить. Но, опознав меня, вспомнил, кто у нас Капитан в команде, облизал пересохшие губы и спросил:
– Пришел за своими девочками?
– Это не я пришел, а проблемы в эту квартирку. – В подтверждение моих слов в дверь снова заколотили кулаком. – О! Слышишь, как настойчиво поговорить хотят. Может, за газ не уплачено? Короче, выгляни в окошко, спроси, чего надобно.
Кабан выбрался из груды тел и, почесывая волосатую грудь, выглянул в окно. На него гаркнули снизу. Он гаркнул в ответ. Опять снизу. Опять ответка. И только позже, начав спешно одеваться, мой помощник и проводник в данном мире перевел мне весь диалог:
– Открывай немедленно!
– С какой стати и кто вы такие?
– Я квартальный… – И еще несколько словесных обозначений, наверное, соответствующие чину участкового полицая. То бишь к нам прибыл целый и полномочный представитель закона. – Открывайте!
– Зачем? – хмыкал Кабан.
– Поговорить надо!
– Ну так говори, кто тебе мешает?
– Если вы не откроете, мы выломаем дверь!
– И на каком основании будет совершено это безобразие, за которое вы потом будете платить из собственного кармана? – Магистр местных законов не знал, но в любом случае мог адекватно ответить на любые наезды мелкой чиновничьей шушеры.
И это несколько сбило пыл обнаглевшего полицая.
– Мы разыскиваем двух подозреваемых, которые, по некоторым сведениям, как раз находятся в данной квартире.
– Как они хоть выглядят?
– Молодой мужчина, черноволосый, лет тридцати, и его престарелый дядюшка с довольно невинной, старческой внешностью.
– Ха! И что же такого совершили эти чернявые, с невинной внешностью?
– Обвинения будут предоставлены конкретно им! Открывайте!
