– этакая морда животного, больше всего сходная с мордой верблюда. Причем имелось там же еще и два крючка, сходных по контуру с барханами. То есть мир Пустынь.
– Если еще и верблюды есть разумные, то я себя стану чувствовать ущербным, – горевал Леня при обсуждении, начатом во время пути «домой», в лес. – Неужели получается, что не человек – венец природы?
– Радуйся и не страдай комплексом неполноценности, – утешал я его. – В любом случае ты выше всех разумных, потому что умеешь их смешить. – Как по мне, то выше и значимее клоуна в развитой цивилизации – нет никого.
– Утешаешь или издеваешься?
– Твердо в это верю!
– Да? – посмеивался Найденов. – А на каком месте тогда в твоей структуре экселенс?
– На третьем. После клоуна и писателя-сатирика, который пишет смешные репризы, басни, пародии и юморески.
– О как! – не на шутку озадачился мой друг. После чего с придыханием и воодушевлением, продолжил: – А я-то в последнее время все мечтаю сыграть роли Отелло, Гамлета или короля Лира. Мне все кажется, что только в глубоко трагедийных ролях может раскрыться истинный талант актера и артиста.
– Ну и зря кажется, – фыркнул я с нескрываемым презрением. – Конечно, не могу похвастать примерно-показательным уровнем своего искусствоведческого образования, но ни капельки не сомневаюсь: умение смешить – это высшее, что есть в искусстве.
Великий маэстро никак не хотел со мной соглашаться:
– Не в обиду, Борь, но это в тебе говорит молодость. А общественное мнение – иное, как раз подтверждающее точку зрения о несомненном приоритете драматических актеров.
– И я тебе объясню, почему так происходит! – загорелся я тоже не на шутку, пытаясь доказать свою правоту. – Кто формирует данное общественное мнение? Старые малоподвижные мизантропы и очерствевшие душой стариканы, которые просто разучились смеяться. Они не занимаются сексом, перестают понимать шутки, в каждом встречном пытаются высмотреть лишь самое плохое и негативное. И для них пустить слезу – вполне естественное состояние. Потому что смеяться толком они уже не могут и не умеют.
– Ха! А молодежь…
– Именно она… Ее мнение и значит что-то в определении приоритета в таких сферах искусства, как театр, литература, кино, цирк или эстрада. Они молоды, они радуются каждому новому дню, они не задумываются о смерти, и только они могут без присущей старикам меланхолии оценить перлы забористого юмора.
– Почему же тогда общественное мнение считает иначе?
– Потому что молодым плевать на него! Мы не собираемся и не хотим формировать то самое мнение, у нас иные приоритеты. А вот стариканы этим пользуются. За годы своей жизни захватывают радио, телевидение, эстраду, кинематограф и диктуют там только свои правила поведения. Гавкнешь что-то против них или попытаешься что-то изменить в этом устоявшемся раскладе – и тебя тут же, на уровне инстинктов выживания, начинают затаптывать в грязь. Да ты только вспомни, что в российских театрах творится в среде творческой интеллигенции: убивают, льют друг на друга кислоту, кидаются дерьмом и проклинают до седьмого колена. Но всеми зубами держатся за мнимые и порой дутые авторитеты старшего поколения. Никто и нигде не уступает дорогу молодым, разве что они сами прорываются наперекор и вопреки льющейся на них грязи!
Леня скривился, пытаясь припомнить:
– Сгущаешь краски, есть ведь и положительные примеры…
– Как же! Конечно, есть! – юродствовал я. – Кто-то передает свою роль в популярной телепередаче собственным подросшим детям, не желая выбирать из когорты более талантливых и умелых ведущих. Другие эстрадный бизнес в руки внуков очень грамотно сливают. И таких примеров – тьма!
– Но ведь молодые талантливые артисты все равно появляются.
– Ага, появляются! По большей части – откуда они? В основном они из когорты молодых талантов КВН! И все они – заметь, все без исключения! – изначально умеют великолепно шутить и смешить, разбираются в тонкостях юмора. Вот они и прорываются в мир кино, театра и эстрады. И то скорей вопреки старой гвардии, играющей Гамлета и Отелло, которая им постоянно ставит палки в колеса.
Дальше мы начали подъем по винтовой лестнице в толще крепостной стены, и наш диспут прервался. А позже мы к нему не возвратились. Так что я даже не понял, сумел ли я переубедить друга или хотя бы верно донести до него свои мысли.
Зато жадно слушавшая наш диалог Эулеста, идущая за мной следом, стала донимать меня вопросами еще на лестнице. Да и потом не отставала. Особенно когда мы первые с ней оказались в лесу и ждали второго спуска нашей тележки по тросам.
