Своего немого найденыша с говорящими глазами… Марлин? Вы… плачете?
Я покачала головой — слезы были мне неведомы.
— Простите, умоляю… — Она вытерла глаза, — мне показалось, вы хотели бы знать, как это было… Клаус умер на рассвете. Я думала, мне придется отправиться домой, но на пир, который вместо свадебного стал поминальным, съехались все братья… Там я увидела Герхарда. Он недавно похоронил супругу, и как-то так вышло, что мы сблизились. Глупо, правда? Я не успела выйти замуж, как потеряла жениха, а потом сразу нашла нового…
«Так бывает», — пожала я плечами, а потом вынула из-за ворота цепочку с символом Создателя на ней, тем самым, что подарила мне Селеста.
— Вы все еще носите его? — изумилась она. — Вы… вы простите меня?
«За что? — удивилась я в ответ. — За то, что юная девушка полюбила красивого незнакомца, а он оказался прекрасным принцем? Здесь нет ничьей вины. Хорошо, если вы с Герхардом будете жить счастливо. Думаю, Клаус порадовался бы за вас с братом».
— Мы не будем жить долго и счастливо, даже просто долго не будем, — тихо сказала Селеста, прочитав мои слова (она водила пальцем по строчкам, словно маленькая девочка — я видела, внуки Мари делали так же). — Герхард умирает. Он не выдержит долго. Вы знаете? На всех братьях лежит проклятие, только на вашем муже оно видно невооруженным глазом, уж не знаю, почему так вышло, а вот у прочих…
Я потеребила ворот платья, взглянула вопросительно, и принцесса поняла меня:
— Герхард не снимает власяницы. Я вижу, как она мучит его, да к ней и прикоснуться больно!
Тут она немного покраснела, а я улыбнулась.
— Он не может ее снять, — прошептала Селеста. — Хотел бы, да не может, и я попыталась было, когда он спал… Не выходит! У вашего мужа…
«То же самое, — кивнула я. — У всех у них такие рубахи».
— Что же делать? — тихо спросила она, схватив меня за руку.
Я отстранилась, оглянулась, чтобы быть уверенной — нас никто не подслушивает, — и поманила принцессу поближе.
«Ведьма заколдовала принцев, — написала я. — Их сестра вернула им человеческое обличье, надев на них рубашки из кладбищенской крапивы. Сделать так подсказала ей фея…»
Последнее слово я подчеркнула несколько раз.
— Вы хотите сказать, эта фея… была не слишком доброй? — нахмурилась Селеста.
«Возможно, это была та же самая ведьма, — ответила я, поскольку давно думала об этом. — У нее не получилось извести пасынков сразу, и она решила убить их медленно и мучительно».
— Вы имеете в виду королеву Лауру?! — ахнула принцесса. — Создатель, и верно… Отец говорил, что с ее появлением короля Стефана стало не узнать: он всегда любил сыновей, а тут вдруг… Так вы полагаете, это она — ведьма?
«Доказательств у меня нет, — написала я, — только слова моего мужа и его братьев. Возможно, ваш супруг подтвердит эти догадки. И как хотелось бы узнать эту историю со слов Элизы! Но, я слыхала, она не появляется здесь».
— Герхард сказал, она прибудет на коронацию Андреаса, на поминки уже не успеет, — выговорила Селеста и прижала пальцы к губам. — Марлин, друг мой… я могу называть вас так? Вы простите меня?
«За что?» — снова изумилась я.
— Я отняла вашу любовь. Это же о вас бредил Клаус, умирая…
«Я все равно ничем не могла помочь ему, — тяжело вздохнула я. — Не будем об этом. У вас есть супруг, у меня тоже, и оба страдают, как и другие их братья. Нужно думать об этом, а не о том, что могло бы случиться!»
— Вы правы, — сказала Селеста. — Герхард… Он сперва говорил, мол, я пошла за него только потому, что он похож на Клауса…
«Эрвин сказал мне ровно то же самое», — улыбнулась я.
— Какие они все-таки глупые, эти мужчины! — воскликнула принцесса и тут же посерьезнела: — Марлин, что же делать? Если кто-то что-то и знает о том, как действует заклятье, так это либо Элиза, либо королева Лаура. Но королева исчезла, значит…
«Значит, придется расспросить нашу золовку, — написала я, потом вырвала этот листок из блокнота и спрятала в рукав, а на другом написала: — Если Элиза попадется мне в руки и если окажется, что она знала, на какую участь обрекает братьев, пусть и не родных, она может и не остаться в живых».
