Суини Тодд со стулом парикмахера и бритвой. Она не тратила годы на скручивание детских мозгов в крендели.
– Мы можем помолиться за него, – говорит Джустин. – Но мы не можем перетащить сюда одну из тех бочек, Мелани. А даже если могли бы…
– Хорошо, – говорит Паркс. – Давай сделаем это.
Джустин смотрит на него как на сумасшедшего.
– Это не шутка, – говорит она ему мрачно.
– Я и не шучу. Эй, она права. В ее словах больше смысла, чем в наших, вместе взятых.
– Мы не можем… – снова говорит Джустин.
Паркс перебивает ее.
– Почему, черт возьми, нет? – ревет он. – Если она хочет почтить память гребаного мертвеца, пусть сделает это! Школа закончилась, учитель. Уже как несколько дней. Может, ты пропустила это.
Джустин смотрит на него в недоумении. Ее лицо становится бледным.
– Не кричите, – бормочет она, выставляя руки вперед в знак примирения.
– Разве я теперь тоже в твоем классе? – спрашивает ее Паркс. – Ты мой учитель?
– Голодные, что сделали это, возможно, еще достаточно близко. Ты выдаешь нас своим криком.
Паркс берет винтовку и спускает курок, заставляя Джустин вздрогнуть и взвизгнуть. Выстрел пробивает отверстие в потолке. Комья влажной штукатурки падают со стуком вниз, один из них отскакивает от плеча Паркса, оставляя на нем белые полосы.
– Я бы с удовольствием поприветствовал их парой слов, – говорит он.
Сержант поворачивается к Мелани, которая стоит с широко открытыми глазами. Для нее это как увидеть ссору мамы и папы.
– Что скажешь, малыш? Должны ли мы похоронить Кирана, как настоящего викинга?
Она не отвечает. Она зажата между молотом и наковальней, потому что если согласится, то встанет на его сторону против Джустин, а утихомирить разгоревшуюся стихию в ближайшее время нет никакой возможности.
Паркс принимает молчание за согласие. Он заходит за прилавок, где видел коробку одноразовых зажигалок. В них все еще есть жидкий газ, немного в каждой, но зажигалок в коробке около ста штук. Возвращается с коробкой к останкам.
Будучи человеком практического склада ума, сержант забирает рацию Галлахера и вешает себе на пояс, а после начинает разламывать маленькие пластиковые трубки и вливать их содержимое на труп. Джустин смотрит, качая головой.
– А как же дым? – спрашивает она.
– А что с ним? – бормочет Паркс в ответ.
Мелани разворачивается и идет по проходу к передней части магазина. Она возвращается через минуту, держа в руках ярко- желтую подушку в пластиковой обертке.
Мелани становится на колени и кладет подушку под голову Галлахера. Ее колени утопают в еще не высохшей крови. Когда она встает, ее колени украшают красно-черные полосы.
Паркс разламывает последнюю зажигалку. Он мог использовать ее, чтобы поджечь тело, но не сделал этого. Он выливает последние капли, а затем поджигает при помощи своей трутницы.
– Покойся с миром, рядовой, – бормочет он, пока пламя поглощает то немногое, что осталось от Кирана Галлахера.
Мелани тоже что-то говорит, но очень тихо, обращаясь только к мертвому. Джустин ждет в тишине, пока сальное, вонючее пламя не заставляет их уйти.
Обратный путь к «Рози» они проделывают по куда более широким улицам. Магазин за спинами полыхает, поднимая толстый столб дыма, превращающийся в черный зонт над их головами.
Мелани идет впереди, сгорбившись и опустив голову. Она не попросила снова надеть на нее наручники и намордник, а Паркс и не предлагал.
Когда они прошли уже большую часть пути, малышка останавливается. Ее голова резко поднимается.
– Что это? – шепчет она.
Паркс собирается сказать, что ничего не слышит, но воздух слегка дрожит, и в этой вибрации теперь можно различить звук. Пробуждающийся, угрюмый и опасный, утверждающий свою готовность к драке и победе в ней.
Двигатель «Рози».
Паркс срывается на бег, огибая угол Финчли Хай Роуд как раз в нужное время, чтобы увидеть далекое пятнышко, за секунды превращающееся в бегемота.
