– Я не приглядывался. Вроде нет…
– Как выглядел Турин, когда приехал? Я имею в виду небрежность в одежде… Может, выпивши был?
– Нет, он аккуратист. Всегда чисто выбрит, свежий подворотничок, сапоги надраены – смотреться можно. Отдал ключ, забрал вещмешок и ушел.
– Момент! Когда он брал у вас ключ от машины, вещмешок был?
Егоров задумался.
– Нет, не было. Я еще в окно видел, как он садился. Командирская сумка через плечо, как у всех офицеров, а сидора не было.
– Насчет вещмешка по приезде точно помните?
– Конечно! Забросил обе лямки на правое плечо и пошел.
– И он не был взволнован? Может, зол?
– Наоборот! Улыбался, даже насвистывал что-то. С ним это, кстати, редко бывает…
Как минимум три часа отсутствия, и возвращение с вещмешком… Подозрительно, и все в цвет.
Федор вернулся в финотдел дивизии.
– Турин, несколько вопросов: зачем вы брали позавчера машину у Егорова и куда ездили?
– По служебным делам, по полкам.
– Вы же говорили, что не отлучались никуда.
– Ну, отлучался… Но ведь это рядом совсем… Да и разве упомнишь каждую мелочь?
– Сколько времени вы отсутствовали?
– Час-полтора.
– Неправда. Егоров утверждает – три часа, даже с минутами.
– Он ошибается.
– Возможно. Что было в вещмешке?
– Не было вещмешка.
Егорову врать или специально оговаривать Турина незачем, а вот сам Турин солгал уже второй раз.
– Квартируете где?
– Изба по соседству с финотделом.
– Проводите.
Впереди, бок о бок, шли Федор и Турин, а сзади, на удалении в пять шагов, – оба бойца с автоматами.
Турин распахнул дверь в избу. На кухне, у плиты, с раскрасневшимся лицом хлопотала хозяйка.
– День добрый! С гостями? А у меня еще ничего не готово…
– А вы не торопитесь, – сказал Федор. – Где комната постояльца?
– За занавеской.
Они прошли туда. Усадив Турина на единственный стул, Федор обыскал комнату, причем сделал это очень тщательно, даже доски пола – под ними мог быть подвал. Или доски могли подниматься, а под ними – тайник…
Но – нет, ничего такого он не нашел. А без сидора с деньгами все его подозрения выеденного яйца не стоят. Федор чувствовал: Турин в убийстве замешан, но подозрения и интуицию к делу не подошьешь и трибуналу не покажешь как доказательство. И Турин это тоже понимает. На его физиономии Федор отчетливо видел язвительное выражение. Ага, опер, съел? А ведь отпустить придется, да еще с извинениями! Да только Федор упрям был и упорен в достижении цели.
– Охраняйте, – приказал он солдатам, – а я хозпостройки осмотрю.
Он вышел из дома – хозяйка во дворе сыпала нескольким цыплятам хлебные крошки.
– Хозяюшка, не помните случайно, постоялец ваш позавчера в какое время домой вернулся?
– У меня часов нет, точно не скажу. Но как обычно.
– В руках у него было что-нибудь? Скажем, чемодан, шкатулка, сверток?
– Чемодана не было, это точно. А вот вещмешок за спиной был. Его военные еще как-то смешно называют…
– Сидор?
– Во-во, сидор.
– А куда он мог деться, не приметили? На следующий день он унес его?
– Не, никуда не уносил. Я ведь все время в избе или во дворе, когда постоялец уходит или приходит. Я не работаю – негде.
