А в окне библиотеки показалась знакомая рыжеволосая фигура.
— Тим! Ти-и-и-м! — завопила я. — Я вернулась!
Не чувствуя ног, я бежала к замку, расталкивая не успевших посторониться солдат. Ступени, тяжелая входная дверь из черного дуба, гулкие залы, бесконечные коридоры и лестницы…
Потом слуги шептались, что видели лишь смазанную фигуру, пронесшуюся мимо.
— Тим!
Тимар встретил меня в дверях библиотеки. Всхлипывая, я запрыгнула на брата, как мартышка обхватила его руками и ногами.
— Задушишь, — прохрипел он, карикатурно закатывая глаза.
Не ослабляя хватки, я уткнулась носом в его плечо.
Тим прислонился к стене и осел на пол, прижимая меня к груди. Гладил по волосам, по спине, баюкал, вытирая слезы. А я все никак не могла успокоиться.
— Живая, — тихо сказал Тим. Глубоко вздохнул и стиснул меня до боли. — Боги, как же я за тебя боялся… Я чуть заикой не стал, когда в монастырь приехал Айвор. И потом, когда ты бросила то яблоко…
Айвор Третий — нынешний король Лизарии, слабого государства, находящегося под патронажем райанов. Он и Первый Советник князя Дойер попытались отделить Лизарию от наших границ магической стеной; Айвор таким образом надеялся получить независимое государство, а Дойер, устранив Айвора, — занять его место на троне, для чего потребовал у короля руку младшей сестры. Не для себя, конечно, для сына. Для Сорела.
Вместо принцессы в замок Дойера приехала я.
Йарра, Второй из Совета Четырех, долгое время безуспешно пытался внедрить своих людей в окружение Дойера, но безрезультатно, и время от времени получал плотно зашитые мешки с чем-то круглым внутри. В такие дни на Йарру было страшно смотреть, а уж попадаться под руку…
Свадьба Сорела оказалась для графа долгожданным поцелуем Анары — Дойер не стал устраивать ментальное сканирование невесте сына, захудалой, но все же принцессе, две трети жизни проведшей в монастыре. За месяц до помолвки Эстер выкрали из Приюта богини, а я, лизарийка наполовину, такая же белокожая, синеглазая и светловолосая, заняла ее место. О подмене, кроме самого Йарры, знали трое — Четвертый Советник, объединившийся с графом против Дойера, некий Женор, натаскивавший меня в генеалогии Высоких Родов Лизарии, и Настоятельница.
Послушницы и служительницы ничего не заметили — следуя уставу монастыря, я жила в отдельной келье, прятала лицо под плотной вуалью, тихо говорила и ужасно сутулилась, скрывая высокий рост. Приезд Его Величества Айвора Третьего, решившего лично «осчастливить» сестру вестью о скорой свадьбе с одним из райанов, едва не стал провалом — я просто не узнала своего «брата», оказавшегося совсем не похожим на миниатюры.
На брата он тоже оказался не похож — эта венценосная сволочь, вдоволь насмотревшись на валяющуюся у него в ногах сестру, влила мне в горло магически усиленную настойку воробейника, объяснив это государственной необходимостью — его сыну не нужен конкурент на престол, рожденный от райана.
Месячных у меня не было уже полгода, настоящую Эстер эта настойка просто убила бы.
Второй проблемой стал Дойер. Оказалось, что Первый Советник совсем не похож на злодеев, о которых я читала в романах, — он не ел младенцев, не якшался с демонами, не имел привычки оставлять где попало компрометирующие письма, а все деловые встречи проводил исключительно в своем кабинете, защищенном не только крепкими дверями, но и пологом, испепеляющим всех, кто пытался нарушить границы хозяйского крыла замка.
Магическую преграду я заметила чудом, и в очередной раз поблагодарила Тимара, заставлявшего меня зубрить теорию защитных плетений. Помню, как стояла на лестнице, до слепоты вглядываясь в расплывающиеся контуры магических светильников, и пыталась понять — показалось или нет. Потом бросила в проход, ведущий к кабинету Дойера, яблоко — свой поздний ужин, и до крови закусила губу, когда оно вспыхнуло и осыпалось пеплом, налетев на невидимую обычному глазу огненную стену.
В хозяйское крыло замка я попала благодаря Сорелу, проведшему меня сквозь заслон и давшему заклинанию отмашку: «Она своя!»
Сорел, Сорел, Сорел… Неуклюжий Сорел, похожий на смешного черно-белого медвежонка, живущего в зарослях бамбука. Смелый Сорел, не побоявшийся вступиться перед князем за безвестную девчонку. Глупый Сорел, полюбивший меня.
А теперь, наверное, проклявший.
В кабинете Дойера я нашла многое, очень многое. Боги, почему, почему, ну почему он не уничтожил письма пятилетней
