Вместо ответа я вспыхнула флером:
— Здесь райаны. Забирайте Арно и бегите! Слышите меня, Марио?
— Да, — кивнул рау. Смотрел он на меня, как на ожившую статую Светлой.
Его друзья, даже те, кому явно было больно стоять, поднимались, выстраиваясь вдоль стены.
— Спасайте Арно и себя! Бегите!
Прыгая через несколько ступеней, я бросилась вниз. При виде обгоревших стен и обугленных трупов городской стражи меня затошнило — так вот откуда этот приторный запах жареного… Сплюнув ставшую клейкой слюну, я спряталась в чулане под лестницей, а услышав звуки боя, заткнула кинжал за пояс юбки, ужом вылезла в узкое окошко и вскрикнула от испуга и боли, когда прилетевшая откуда-то сверху стрела рассекла плечо.
Правая рука сразу же онемела.
Поминая Светлых, Темных, Матерь, демонов, песчанников, Духов Воды и Пустыни, которым поклонялись в Фарлессе, и, на всякий случай, Наставника Роха, я прыгнула в сторону, пытаясь найти слепую зону, покатилась, поползла, закрывая собой младенца. Стрелы с шипением рассекали воздух, со звоном отскакивали от стен, впивались в начавшую подмерзать землю. Несколько жал проткнули юбку, и, совсем недавно починенная, она снова превратилась в лохмотья.
Каким-то чудом мне удалось добраться до угла здания целой и невредимой — царапина на плече не в счет. А у ворот меня ждали.
— Поднимайся, — уперся в шею клинок.
Жгут флера ему на шею, и яркая вспышка моего дара.
— Пропусти.
Клинок исчез, а я ударила мужчину камнем по затылку, протиснулась сквозь решетку ворот и со всех ног бросилась вниз по улице.
После направленного пожара, устроенного магом, Аликанта будто вымерла. Ни одного зажженного фонаря, ни единой полоски света, пробивающейся между ставнями. Ни одного человека — только морозная октябрьская ночь, мелкие колючие звезды, громкий топот слишком больших для меня сапог, мое тяжелое дыхание и запах гари, плывущий над городом.
Один поворот, второй, третий. Арка. Чей-то сад, где я сделала короткую передышку, проверяя, не придушила ли ребенка. Нет, живая. Маленькая такая… Кукла, что мне Йарра в детстве подарил, и та больше.
— Хей, ты как?
Девочка захныкала, зачмокала.
— Ты, наверное, есть хочешь?.. Лярвин дол, мне же и дать тебе нечего… Тшш… Тише…
Я поплотнее укутала принцессу в пеленку, крепко прижала ее к себе, согревая.
— Теплый ветер присмирел… — тихо запела я, раскачиваясь на качелях. При дыхании изо рта вылетали клубочки пара и сразу же оседали на растрепанных волосах, разметавшихся по груди. — Вечер бледный догорел… Что же мне с тобой делать, Кудряшка?..
В храм девочку нельзя — именно в приюте ее будут искать в первую очередь. И не подбросишь никому… По крайней мере, в городе точно. И в предместьях. Тем более — римела. И с собой не взять.
Остается только одно.
Я решительно встала и, прикрыв калитку садика, побежала к городским воротам.
Аликанта стояла в излучине реки, неторопливо несущей воды на север. Укачивая Кудряшку, я шла по высокому берегу в поисках лодки. Пока что попадалась лишь рухлядь — полугнилые долбленки, из тех, что, даже если украдут, не жалко. Но все же Анара мне улыбнулась — или скорее принцессе: я набрела на ферму с небольшим причалом, к которому была прикована лодка. Замок, удерживающий цепь, я взломала в два счета. Затем, уговаривая псов не лаять, кур и индюков не орать, коз не блеять, а коров не размахивать хвостами и копытами — честное слово, гули и мантикоры не так страшны, как эти буренки! — натаскала сена, уложила его на дно лодки.
А потом меня озарило:
— Кудряшка, ты молоко пьешь?
Подозреваю, если бы не флер, коза, которую я попыталась подоить, подняла бы меня на рога. Еще и козла бы натравила — тот ходил по загону, угрожающе мекая и потряхивая бородкой, точь-в-точь как у Четвертого Советника. Молока я смогла выжать ложки две. Или даже три.
