что нет?
— В отличие от некоторых, она интересовалась его делами, — съязвил Тим, оторвавшись от документов.
— Пф!
— Не фыркай, лучше счета проверь. Я не успеваю…
С купцами, рыцарями — да-да, они тоже рвались ко мне, лордами я была неизменно вежлива и осторожна в словах, и за мной закрепилась слава оригинальной, но весьма мудрой особы. Я всегда была умной девочкой и прекрасно понимала, что, как бы я ни относилась к Йарре, в глазах остальных в доме Первого Советника Княжества Райанов должны царить тишь да гладь. Это потом я могла орать в пустых залах, срывая голос, разбивать в щепки макивары и падать замертво на турнирном поле, намотав в кроссе десяток лиг. Это потом Тим, качая головой, уводил меня в спальню и помогал натереть сведенные судорогой мышцы лечебной мазью, укладывал в постель и, как в детстве, читал мне вслух. А по утрам я натягивала радушную улыбку на лицо и замшевые митенки на сбитые костяшки рук:
— Доброго дня, господа. Добро пожаловать в замок Йарра… О да, мне тоже очень не хватает Его Сиятельства.
Зато на решивших выразить свое почтение леди, еще недавно входивших в свору Галии, я отыгрывалась по полной — хамила, грубила, изводила, с милой улыбкой доводила до слез, будучи уверенной, что ТЕПЕРЬ они все проглотят. Я ведь помнила, прекрасно помнила их смешки, колкости, завуалированные и прямые оскорбления, которыми они осыпали меня с подачи Галии. И теперь мстила. С прямо-таки садистским удовольствием.
— А ты жестокая, — заметил Тим, услышавший мою отповедь набивающейся в подруги девице. — Зачем ты это делаешь?
Я мрачно улыбнулась, глядя из окна библиотеки, как несостоявшаяся подруга усаживается в карету, размазывая по лицу слезы.
— Когда мне было десять, эта милая девушка сказала, что место смесков — у свиного корыта, а не в графском замке. Назвала меня хрюшкой, бросила на пол пирожное и предложила его съесть.
Смесками называют тех, у кого доля райанской крови меньше четырех пятых. Мой отец был райаном, а мать — лизарийкой.
— Почему ты мне не рассказала?!
— А что бы ты сделал?..
Тим грязно выругался.
— Ого, — уважительно покосилась я на него, — можно, запишу? — и пригнулась, уворачиваясь от подзатыльника.
— Только попробуй, — пригрозил строгий старший брат. — Рот с мылом вымою.
И ведь вымоет же, я однажды рискнула…
— Знаешь, я одного не понимаю. Где гордость этой Брайаны? — я задумчиво водила пальцем по оконной раме, прослеживая древесный узор. — Я ведь не в первый раз ее выгоняю! Но она возвращается и делает вид, что ни-че-го не было! Совсем ничего! А ты даже половины того, что я ей наговорила, не слышал!.. Нет, погоди, — подняла я ладонь, не давая себя перебить. — Я понимаю, что, пока не надоем графу, ну или пока он не женится, буду центром местной светской жизни. Я помню, что Галия постоянно ссужала этой девице деньги, я знаю, что закладные на две трети земель ее отца — у Йарры, но… Я бы удавилась, но к смеску на поклон не пошла!
— Это не у нее гордости нет, это у тебя грех гордыни, — дернул меня за вихры Тим. — И откуда только!
— С кем поведешься…
— У меня столько нет, — фиглярски вывернул карманы Тимар.
Далеко впереди снова запылила дорога.
— Как думаешь, это ко мне или к тебе?
— Ставлю на тебя, — Тим положил медяшку на подоконник. И выиграл.
— Тьфу! Достали!.. Знаешь что? Гони-ка ты их в шею! Леди-шлюха ушла наводить красоту для Его Сиятельства, чтоб его лихоманка хватила!
— Лира!
— Что «Лира»?.. Я уже почти семнадцать лет как Лира! А если эта Брайана снова появится, я на нее собак спущу! Или каменных пауков!.. Шучу, — соврала я, успокаивая Тимара.
Сама я успокаивалась на тренировках. Отличное, знаете ли, средство — представить вместо мишени или мешка с песком
