Я билась, задыхаясь в тесных объятиях.
— Нет! Не надо! Господин Стефан! НЕТ!
— Лира, это сон!
— Не надо! НЕТ! НЕ-Е-ЕТ!
Рот зажала сильная рука.
— Ты сейчас весь замок перебудишь!
Я царапалась, кусалась, пытаясь вывернуться из-под навалившегося на меня мужчины. Сейчас он сожмет мне горло, и все…
— Это я, Лира! Раду! Не Стефан!.. Да посмотри же на меня!
Замычав, я замотала головой, выгнулась и снова рухнула на матрас.
— Просто открой глаза. Лира, слышишь? Открой глаза! Просто открой. На счет три, хорошо? Раз… Два… Да какого тролля! — Лицо обожгло пощечиной, я вскрикнула от боли в прикушенном языке, и сон наконец-то исчез, рассыпался звонкими стекляшками калейдоскопа.
Йарра привлек меня к себе и крепко обнял.
Я уткнулась ему в грудь, тяжело дыша и чувствуя, как по спине, по лицу, по груди стекают капли пота. Граф осторожно перебирал мои волосы на затылке, укачивал, как ребенка, и шептал какие-то глупости, что никому меня не отдаст — ни Стефану, ни самому Корису, реши Темный тут появиться.
— Можно я умоюсь?
Я долго плескалась в его ванной, смывая пот и липкий страх, долго вытиралась, рассматривая бритвенные принадлежности и банный халат, которым граф на моей памяти ни разу не пользовался. На одной из полок стоял флакон с одеколоном Йарры. Воровато оглянувшись на дверь, я отвинтила крышку, вдохнула разлившийся аромат шипра, кожи, табака и пачулей. Боги, какой чудесный запах! Совсем не похожий на проклятые белые лилии…
К моему возвращению слуги успели сменить постель. Одетый в брюки граф лежал на хрустящих от крахмала простынях и лениво просматривал рукопись «Эванджелины».
— Зачем она сбежала от короля?
— Он казнил ее мужа, — тихо сказала я, забираясь в постель и уже под одеялом избавляясь от полотенца.
— Но муж же жив, — нахмурился граф. — Вот, написано!
— На самом деле король его помиловал и инсценировал казнь, потому что уважал его как человека, но граф Таори был слишком богат и влиятелен, и…
— Боги, что за чушь ты читаешь, — фыркнул Йарра, приглушая светильник и устраивая меня на плече. — Соперников и конкурентов не отпускают, при всем уважении их тихо удавливают или травят.
Я отодвинулась.
Он притянул снова.
Я затихла, позволяя ему играть с пальцами на моей руке.
— Кошмар приснился из-за моих подарков?
— Что?.. Нет. Это мой особый кошмар, еще с детства, — грустно улыбнулась я.
