Девушка побежала, скрылась на лестнице, ведущей в хозяйское крыло. Преодолевая дурноту, Алан пошел за ней. Ноги заплетались, дыхание сбилось, а каждый шаг отдавался яркой вспышкой под веками — как если бы он долго сидел, а потом резко поднялся.
В картинной галерее к нему привязался Старый Хозяин. Фиолетовый туман просочился сквозь забрало доспехов, принял форму человеческой фигуры — длинная коса, тонкий нос, нервные руки — Алан узнал лорда Орейо. Призрачный Тимар покачал головой, указал на дверь, приказывая уйти. Скривившись, Алан сделал отвращающий знак, и дух превратился в Йарру — горящие ледяным серебром глаза, за спиной — не то плащ, не то нетопыриные крылья Кориса. В руках кхопеши. Тоже призрачные. Вот только боль от них была настоящей.
Спасла его Уголек. Пантера зашипела и заслонила Алана собой — она еще помнила его запах и руки. Старый Хозяин не посмел прикоснуться к любимому зверю леди замка, истончился, снова приняв облик качающего головой Тимара, и исчез, растаял в стене.
Алан задрал рубашку, разглядывая набухающие кровью порезы на груди и животе. Неглубокие, но длинные, и очень, очень «сочные» — так называл их Эрси.
— Чтоб тебя развоплотило и хлопнуло! — выругался парень. — …Спасибо, киса! — с чувством поблагодарил он пантеру.
Уголек мяукнула, принюхиваясь к крови. Ее глаза горели зеленым, а на шее блестела подвеска в виде оскалившегося волка.
…даже до кошки добрался.
Алан встряхнулся, поднялся, держась за стену.
— Где Лаура, Уголек? Ищи Лауру! Помнишь, мы в прятки играли?.. Ищи Лауру!
Пантера заурчала, потерлась о его бедро и потрусила впереди, указывая дорогу к покоям Йарры.
Если бы не задержка в картинной галерее, он шагнул бы в коридор одновременно с варваром — графским наймитом, несущим в охапке рыдающую Лауру.
— Отпусти! Отпусти меня!
Варвар что-то неразборчиво проворчал — Алан, спрятавшийся в тени, услышал лишь несколько слов:
— …шею свернет… с ума сходит. В башне запереть грозится…
— Отпусти… Я сама пойду…
Наемник решительно покачал головой и скрылся в спальне Йарры.
Светлые боги, бедная девочка…
Он сидел на полу, привалившись к стене, и тихо выл. Ему было плевать, что его могут услышать, плевать, что будет, если его найдут. Там, за тяжелой дубовой дверью, которую не сразу проломил бы и корабельный таран, плакала Лаура, а он ничем не мог ей помочь.
16
— Я буду честен перед моим господином и верен ему… — произнес Йарра начало клятвы.
Глаза Тимара подернулись дымкой, запахло озоном.
— Исполню любой его приказ, буду любить то, что любит мой господин, и избегать того, что он избегает.
— Расскажи мне о встрече Лиры и Алана.
— Нет.
— ЧТО-О-О?!
Ярость графа швырнула Тима на колени, пригнула к полу, скрутила судорогой боли.
— Я… не стану… доносить… На нее… — прохрипел Тимар, корчась на каменных плитах. Все его тело будто облили огнем, горящим драконовым огнем — и на мгновение ему показалось, что он видит это пламя — ревущее, жестокое, пожирающее плоть и оголяющее почерневшие кости.
Тим очнулся от выплеснутого на лицо стакана воды, отплевываясь, сел, глядя на Йарру снизу вверх.
— Еще раз, Орейо?
