из сейфа документы, образцы поглощающих амулетов и шагнул в телепорт.
Утром его ждал Совет пока еще Четырех.
— Здесь три сотни серебром, Сэли. Благодарю тебя за помощь.
— Не нужно, лорд. Госпожа платит мне достаточно.
— Бери.
— Нет, — тряхнул косичками варвар.
Пожав плечами, Тимар бросил кошель в ящик стола.
— Где ты научился противостоять ментальному считыванию, варвар? Ты маг?
— Нет, лорд. Просто заклят. Моя двоюродная тетка — ведьма.
Он подошел к нему снова, спустя несколько часов — высокий худой мужчина с единственной косой, плетение которой означает «верность», с нервным лицом, так не похожим на милое лицо госпожи. В детстве Сэли часто путали с его кузеном, и теперь степняк поражался тому, как могут различаться родные брат и сестра — совсем ничего общего, кроме, пожалуй, роста и сложения. И слепого обожания в глазах при виде друг друга.
О том, что лорд смотрит на маленькую госпожу как мужчина, он старался не думать, несмотря на паскудные слухи.
— Пройдемся?
Пожав плечами, Сэли зачехлил арбалет, забросил его за спину. Укоротил шаг, приноравливаясь к походке хромого.
— Тебе лучше уехать, Сэли, — без предисловий сказал лорд Орейо.
— Почему?
— Для твоего же блага… Она тебе нравится, верно? — усмехнулся лорд. И добавил: — Можешь не отвечать.
— Мои чувства не касаются никого, кроме меня, — остановился варвар. Амулеты на косичках согласно щелкнули.
— Касаются, если начнут приносить проблемы Лире! — резко развернувшись, прошипел Орейо. Красивое лицо лорда перекосила злость. — У Алана тоже были… чувства!
— Господин, я не понимаю, к чему этот разговор. Я не мальчик, который не может держать себя в руках, а взрослый мужчина.
— Видишь ли, Сэли, — тщательно подбирая слова, заговорил Тимар. — Моя сестра красива и
— Я уеду, если так прикажет госпожа.
— Видимо, я опоздал, — поджал губы лорд. Смерил его раздосадованным взглядом и, припадая на ногу, зашагал к замку, напомнив Сэли паука-сенокосца: та же кособокая походка, те же сети. Тонкие, почти незаметные, они кажутся куда менее страшными, чем лассо ловчего паука — крупного хищника размером с мужскую ладонь, но оттого не менее опасны.
— Он ее на шаг от себя не отпускает, с самого детства! В библиотеку — вместе, кататься — вместе, ели вместе, жили в одних покоях! Граф, когда узнал, в монастыре ее запер на полгода!.. Думаете, подействовало, господин? — захлебывалась Синтия.
Эта прачка напоминала Сэли гадюку — так и брызгала ядом, в обмен на медяшку вываливая самые грязные сплетни об обитателях замка.
— А как война началась, так и спать вместе стали! Снова! Да, снова!.. Таких, как лорд Орейо, в Араасе…
Юрта Кэи-ас-Кори-Вин, Рыжей Пустельги, стояла в пяти перестрелах от стойбища, в котловане, оставшемся от упавшей с неба звезды. Сюда не доносились ни детские крики, ни лошадиное ржание, ни собачий лай, ни, слава Матери, пение шоора[6] и хууров,[7] отмечающих его поражение.
Еще вчера он звался Сэли-ас-Вэй-Тэр, Черный Бык, а сегодня… Сегодня он был никем. Безымянным изгнанником, не имеющим права на имя.
Бросившим вызов и проигравшим.
