успела, и теперь прикидывала, что же может мне понадобиться. Понятно, шотта, ясно, что смена одежды, причем не одна — с тех пор как я четыре дня проходила в рубашках графа и к моим прозвищам Краснеющей Пансионерки, Ледышки, Колючки и Послушницы добавилось еще и Пьетро,[9] я предпочитала набирать вещей по максимуму.
Расческа, мыло, зубной порошок, банка с притиранием для носа — чтоб не шелушился, пара книг, ленты-шпильки.
И никаких юбок, платьев и панталон! Ну их к лешему…
Я остановилась у двери в наши с Тимом покои, прижала холодные ладони к щекам, успокоила дыхание. Поскреблась, предупреждая о том, что вхожу.
Тимар не ответил, он спал, обняв подушку и уткнувшись в нее лицом. Устал. И нога разболелась — в комнате стоял густой травяной запах лекарственной мази и меотского коньяка.
Я не стала будить брата. Неслышно ступая, запихнула свои вещи в сумку, шикнула на заурчавшую пантеру, решившую, что три часа утра — отличное время для игры, поправила сползшее одеяло Тимара. Волосы у брата длинные, вьющиеся, густые, и маленький бесенок внутри меня восторженно заверещал, когда я, забравшись на кровать, поделила рыжую шевелюру на две части, заплела в косы, свернула в бублики над ушами и скрепила розовыми ленточками — двойным, заметьте, узлом. [10] Граф научил. Полюбовалась на дело своих рук, поцеловала Тима в щеку и едва не лишилась чувств от звука хлопнувшей двери.
— Лярвин дол!
В коридоре никого не было.
— Ф-фух… Светлыми клянусь, еще одна такая шуточка — развоплощу! — пообещала я Старому Хозяину. — Даже нет, вернусь — развоплощу! Достал!
Домой я вернулась только через год.
18
Неладное я почувствовала спустя две недели — время шло, но граф даже не заговаривал о моем возвращении в замок. Тогда я, ужасно соскучившаяся по брату, спросила сама. Помню еще, время выбрала после ужина, после тихого разговора Йарры с Безбородым Дином, корсаром, подчинявшимся сначала графу, а потом короне. Довольный Йарра выслушал доклад пирата о выгруженных на складе посредника слоновой кости и шелках, о перепроданных в Оазисы невольниках, потушил амулет связи и повернулся ко мне.
— Тебе здесь плохо?
— Нет, что вы, господин…
— Тогда почему ты так хочешь от меня сбежать? Мм?
— Я не хочу убегать, — испугалась я.
— Вот и хорошо, — кивнул граф. — Будь добра, сними нагар со свечей, мне нужно работать.
А еще через три дня Его Сиятельство разбудил меня затемно и велел собираться — войско выступает на марш.
— О, — обрадовалась я. Запрыгнула в бриджи, надела рубашку, схватила сумку. — Я готова!
Йарра покачал головой.
— Шотта, свитер, хауберк, — указал он на блестящую серебром кольчугу, — обязательно капюшон на голову. Ламелляр,[11] поверх плащ.
— Зачем, господин?.. — прикусила я губу, уже зная ответ, — я ведь видела, видела, как принесли вчера эти брыговы доспехи! — но отказывалась верить.
— Ты едешь со мной.
— Зачем?..
Йарра пальцем погладил меня по щеке:
— Я хочу, чтобы ты мне помогала.
— Но я же ничего не умею!
— Научишься.
