плащ, еще раз осмотрел, все ли в порядке, и протянул одноручный фламберг.
— Не думаю, что он тебе пригодится, но пусть будет.
Его Сиятельство собрался куда быстрее — шотта, кольчуга, кхопеши, — даже помощь оруженосца не потребовалась.
— Идем… Идем, Лира.
Лучше бы я его мантикоре скормила.
Помню еще, туман тем утром был густой, и солдаты, собиравшие палатки, казались призраками, а лагерные костры походили на болотные огоньки. Легкий светлый плащ, которым укрыл меня Йарра, моментально отсырел, обвис мокрой тряпкой; на непокрытой голове графа, на его ресницах засеребрились бисеринки влаги.
Туман пугал: серая мгла на высоте четырех локтей, у земли он сгущался, перекатывался плотными молочно-белыми клубами, скрывая ноги, скрадывая шаги, вытягивал длинные щупальца, будто хотел схватить, опрокинуть в траву, утащить к озеру — туда, где его сгустки образовывали причудливые фигуры древних чудовищ.
Призрачный язык попытался лизнуть мои пальцы, и я шарахнулась в сторону.
— Не бойся, — обнял меня граф. — Обычная магическая дрянь, даже не нечисть. Твои любимые песчанники гораздо опаснее Сэли! — окликнул Йарра.
Мой варвар здесь?..
Оказалось, не только он — из-за шатра донесся глухой стук копыт, звон удил, и вслед за степняком выплыла недовольно всхрапывающая Ворона, а за ней — Кайн и Дирк.
Йарра поправил кольчужное плетение, закрывающее лошадиные бока, ослабил и заново затянул подпруги, подсадил меня в седло. Сам запрыгнул на Стригу, сжал его бока коленями, направляя вперед.
— Будешь путешествовать с пехотой, — уведомил меня Его Сиятельство.
Да, именно так он и сказал — «путешествовать». Увеселительная прогулка, ага.
— Две остановки в день — одна в обед, вторая на ночь. Спать будешь в палатке — Сэли поставит. Если что-то потребуется — отправишь ко мне одного из этих, — кивнул Йарра на близнецов. — Защиту не снимать, кроме ламелляра и шоссов на время сна. Все ясно?
— Да, господин.
— Хорошо, — скупо улыбнулся Йарра. — … И прекрати дуться, Лира, — добавил он.
— Но Тим… Кто будет помогать ему? — сделала я последнюю попытку.
Граф вдруг закашлял, будто что-то мешало ему дышать, потер нос, как если бы унюхал что-то неприятное.
— Не припомню, чтобы моему сенешалю требовалась помощь.
— Но…
— Я знаю, что ты скучаешь по Тимару, но ты не можешь жить с ним все время.
— Почему? Неужели вам мало, что…
Граф не дал мне закончить, перебил:
— Твоя привязанность… к брату, — это слово он практически выплюнул, — по меньшей мере, противоестественна. Ты же душишь его, Лира.
— Что?! — Я аж развернулась в седле.
— Тимар не женится, не заводит детей — исключительно из-за тебя, боится, что ты не уживешься с его законной. Он тискает служанок по темным углам, потому что ты постоянно околачиваешься в его комнатах. Он даже ногу не восстанавливает, хотя денег у него сейчас больше чем достаточно, — все переживает, что золото может понадобиться тебе.
Я слушала Йарру и чувствовала, что мне трудно дышать. Наверное, ламелляр давил. Или кольчуга.
— Вы… вы неправду говорите, — прошептала я, глядя прямо перед собой.
Мы приблизились к колонне мечников, и Йарра придержал коня.
— Ты так думаешь?.. Поразмысли над моими словами, Лира. Увидимся вечером… И смени, наконец, духи.
— Я не надушена.
Граф поморщился, отвернулся. Коротко переговорил с капитаном сотни и исчез в тумане, а меня, Сэли и близнецов затерли в центр построения.
Хорошо помню свой первый марш: серую страшную мглу вдоль дороги и блестящую в свете факелов реку бацинетов[12] и лат, глухие голоса переговаривающихся солдат и резкие выкрики командиров, каменное лицо Сэли, сочувствующее — Кайна, а еще — отвратительное чувство собственной беспомощности. Как одиннадцать лет назад — в день,
