забытье, а через несколько минут подскакивала от жара драконьего огня, охватившего шатер Главнокомандующего. Убедившись, что это просто кошмар, ложилась, но спустя четверть, часа снова скатывалась с кровати от запаха дыма и боли в обожженной потекшим металлом щеке.
Битва с лизарийскими магами закончилась на рассвете, тогда же пришел приказ перенести лагерь на две лиги южнее, к высокому берегу реки, откуда виден Скорфи. И — персонально мне — записка от Йарры: «Лекарей не хватает. Помоги в госпитале. Р.В.».
…и снова, как в замке, не имена, а раны, не лица, а ожоги. Шины на руки, шины на ноги, промыть, зашить, перевязать — всему этому я научилась у Майура. Вычистить рану, вырезать зазубренный болт, вытолкнуть гладкое жало, заставляя стрелу пройти тело насквозь. И бьющий по нервам визг пилы по кости: вж-ж… вз-з… В спешно установленную палатку, где отнимали искалеченные конечности, я не входила. В то, что выносили из нее, завернув в изодранные плащи, тоже старалась не всматриваться.
Слава Светлым, нашелся Кайн. Мой оторви-да-выбрось играл в кости на тот самый кубок, что «обнаружил в ничейной кухне», добывая еду, когда в двух десятках локтей из портала посыпались упыри. Меч Кайн достать не успел и влепил по морде вампиру серебряным кубком, а потом вбил ему в глаза уже проигранные ложки.
Обидно, наверное, — упырю. Столько лет пробыть Старейшим и окончательно умереть от десертной ложки в черепе… Мне бы было неприятно.
Кайн это потом все в лицах рассказывал, и очередь раненых прирастала не столько из желания, чтобы им помогла я, сколько послушать этого паяца. Вмешался Сэли — что-то тихо проворчал близнецам, и те исчезли, а спустя несколько часов отрапортовали, что шатер готов и мыться подано — прачки из обоза потом два дня лохань искали…
Но я об этом не знала и с облегчением окунулась в теплую воду, смывая грязь, пот, кровь — свою и чужую. У меня действительно обгорели брови и часть волос, на щеке красовались волдыри, а на боку — ожог от заклинания, огрызнувшийся болью на легкое прикосновение. Синяк от пинка ногой по ребрам, кровоподтек на животе, стесанная ладонь, разбитый локоть… Ерунда по сравнению с тем, на что я насмотрелась в полевом госпитале.
Помывшись, я затеплила магсвет — на живое пламя свечей даже глядеть не хотелось — и попыталась заснуть.
Не получилось.
Было страшно, невыносимо страшно и очень хотелось к людям, чтобы не сидеть одной в полутемном шатре, не вздрагивать от каждого резкого звука, не ждать, что вот, вот сейчас парусина вспыхнет от врезавшегося в нее файербола.
Я передвинула кресло Йарры поближе к выходу, забралась в него с ногами, оставив кошкодер под рукой. Чтобы был. С мечом я не расставалась весь день, даже в госпитале он лежал на столе, соседствуя с ножами, зажимами и расширителями.
— Не спишь? — спросил вошедший граф.
— Нет…
Йарра поднял двумя пальцами мой подбородок, рассматривая лицо, нахмурился. Ну да, красота неписаная. И это он еще волос не видел — я заплела косу, уложив ее вокруг головы, чтобы прикрыть плешь на виске. Брыга с два мной теперь перед лордами- командующими похвастаешься.
— Идем, тебе нужно отдохнуть, — протянул он руку. — Идем, Лира.
Я послушно встала. Я настолько устала за эти три недели марша, за вчерашнюю ночь, за сегодняшний день, что у меня просто не осталось сил воевать еще и с графом. Мне было плохо, больно. Голова кружилась — я повисла на Йарре, сделав всего пару шагов.
— Держу, — обнял он меня за талию. — Говорят, ты остановила мага и убила волкодлака. Ты молодец.
— Спасибо.
По-моему, Йарра хотел сказать что-то еще, но передумал. Подтолкнул меня к кровати, приглушил магсвет, лег сам. Расстегнул пару верхних пуговиц на моей блузе, оттянул ворот и, уткнувшись носом мне в ключицу, уснул.
Той ночью я не стала отодвигаться от графа, наоборот, сама подлезла под тяжелую руку, прижалась теснее. С Йаррой было не так страшно, как одной.
Зачистка окрестностей Скорфи от нежити заняла две с половиной декады. Сам город, наводненный упырями и гулями, Йарра велел уничтожить.
— Я не собираюсь рисковать своими людьми только ради того, чтобы сохранить лизарийцам дома. Перезимуют как- нибудь.
Требушеты установили на холме, долго пристреливали из-за сильного бокового ветра, сносившего снаряды. Переместить же
