реальным ответом. – Почему? – спросила она вместо этого. – Почему тебе кажется, что я тебе нравлюсь?
Он чуть вытянулся.
– Это инстинктивная реакция. Мне хочется тебя видеть.
– Но это ведь просто ты. Это не имеет ко мне никакого отношения, понимаешь? Честно, Тэннер, – ведь я отвратительно себя вела с тобой.
Она не позволила себе добавить «специально». Тэннер умный и добрый, он не только пилот – у него есть другие таланты. Он в десять раз лучше Бунтаря – и как только Чейз это поняла, то сразу же с ним порвала. Он не заслуживает того, чтобы путаться с Никс.
– Найди себе другую.
Ее слова прозвучали гораздо резче, чем ей хотелось, но ничего поделать было нельзя. Тэннер ушел.
Чейз стояла в застекленном коридоре, который соединял ангар с Парком. За стеклами вьюга наваливалась на темно-синее небо. Может, «Феникс» сейчас где-то там? Может, на Канаду тоже напали? Надо надеяться, что «Дракона» скоро починят. И тогда она будет искать Стрелу: поймает его в небе, где никакому спутнику не удастся долго удерживать ее сигнал. Ей надо удостовериться в том, что он уцелел.
Стрела тоже не заслуживает того, чтобы его накрыла волна, поднятая ее неверными решениями.
12. Ноль-темнота-тридцать: После полуночи, до восхода
Ночь уже миновала ту черту, где бессонница сменяется вульгарным бодрствованием. Чейз так крутилась в постели, что Пиппин надел наушники, чтобы заглушить скрип койки. Гулкие басы какой-то классической мелодии просачивались в тишину.
Она закрыла глаза – и сразу вспомнила ангар и искореженную ногу капитана Эррикса. Чувство вины навалилось на нее и начало душить.
– Пиппин!
Он стремительно сел.
– Я… чего? – он по-львиному зевнул. – Я что-то пропустил?
– Нападение на «Орла» – это моя вина? – спросила она. Пиппин ничего не ответил. Может, он пожал плечами. Или кивнул. Ей его не было видно. Она свесила голову с койки, чтобы посмотреть на него. – Это было в отместку за приземление в Канаде?
Он снял наушники.
– Не знаю, Чейз.
Такой ответ от настоящего гения был пугающим.
– Тогда сделай предположение.
– Нет.
– Ну пожалуйста, Пип!
– Я хотел сказать – нет, это не твоя вина. Наверное, нет. Тут работает сложный механизм. Ты – только одна из шестеренок. Не мелкая, но всего одна. Понимаешь? – Не получив от нее ответа, он добавил: – У нас и так сильный стресс. Угрызения совести на этот момент лишние. Поверь мне.
Чейз ему верила. Эта вера была в числе того самого лучшего, что было у нее в жизни. Уцепившись за нее, она отогнала сцену в ангаре и поманила к себе сон. Ее дожидался привычный кошмар.
Взрывы.
Громкий стук в дверь разорвал ее кошмар.