Кейл захлопнул книгу.
– Позволь рассказать тебе про эту ночь, Харкорт. Я сидел здесь, мирно пытаясь поужинать, – и тут меня вызывает диспетчерская. Знаешь, что мне сказали?
– Нет, сэр.
– «Дракон» падает.
Кейл встал – а у Чейз внутри что-то село.
– Я побежал в диспетчерскую, чтобы услышать, что это был трюк. Ты преодолела звуковой барьер на нулевой вертикальной скорости в гражданском воздушном пространстве!
– Но, сэр, мы видели…
– Я что – закончил? – Кейл пылал негодованием, в котором проскальзывали нотки разочарования. Он так гневно ее не отчитывал уже… ну… несколько недель, но у нее все равно возникало ощущение, что она лишилась его расположения. Опять. – Ты придаешь новое значение выражению «яркие поступки». Для такого безрассудства у нас даже наказания не предусмотрено. Плюс к тому, у меня остыла яичница. – Он кивком указал на тарелку с успевшей окаменеть яичницей-болтуньей и тостами. – Яичницу холодной есть нельзя, Харкорт. У нее вкус ношеных носков.
Вот она. Дающая надежду искорка в уголке его глаза.
– Вы едите завтрак на ужин, сэр?
– Ты не единственная любительница делать все по-своему. – Он сел и махнул рукой, приглашая ее сделать то же самое. – Итак, вот моя настоящая проблема. Ты не придерживаешься правил. А Сильф не желает их нарушать. Не знаю, кто из вас хуже. Мы надеялись, что вы вдвоем сможете понять, на что именно способны «Стрикеры», но я чувствую, что ты не успокоишься, пока не отправишь «Дракона» налогоплательщикам в виде ящика с деталями.
«Вы вдвоем…» Неужели Кейл действительно не знает про третий «Стрикер»?
Она провела ладонью по растрескавшейся коже кресла. Из прорех седыми волосами торчала набивка.
– Сэр, у нас проблема… Я сегодня видела там еще один реактивный самолет. Вроде как гналась за ним.
Кейл перегнулся через свой стол. Лицо у него оставалось непроницаемым.
– Еще один?
– Еще один «Стрикер», сэр. Понимаю, что это звучит дико. Я спросила в диспетчерской. – Она внимательно ловила его реакцию – но ее не последовало. Даже бровь не выгнул. Даже глазами не блеснул. – Спутник ничего не передал, – добавила она. – И Пиппин не поймал его сигнала.
– Значит, это был фантом. Наверное, ты увидела в слое облаков собственное отражение. – Его тон был непререкаемым, однако заставил Чейз погрузиться в воспоминание о жемчужно-голубой вспышке. Она взяла с края стола ржавый штык и покатала его между ладонями.
– «Стрикеров» только два, Харкорт. «Дракон» и «Пегас».
«И «Феникс», – мысленно добавила она.
Значит, Кейл в курсе. Раз он искренне не любопытствует, раз притворяется, будто ей не верит, – он в курсе. И что тогда? Пиппин прав: военные не спешат делиться фактами, вот только Чейз всегда доверяла Кейлу, а он вроде бы доверял ей.
Она села прямее и с громким стуком вернула штык на стол.
– Это секретная машина? Запасная? Мне просто надо знать, американская ли она. Если Жи Сюнди украли чертежи…
– Ты ничего не видела, Харкорт.
Он так посмотрел на нее, что она снова встала по стойке «смирно». Снова стала кадетом академии, а не лучшим пилотом, оттягивающимся в кабинете любимого командира. Это было обидно.
– Это испытания, да? – добавил он чуть ворчливо – и слишком запоздало. – Они начали на тебе сказываться.
– Я не сорвусь!
Она застыла на месте. Сердце у нее сжалось, словно кулак.
– Конечно. – Он снова взмахом велел ей сесть. – Но до января осталось три месяца. Вполне естественно, что тебе не по себе.
Чейз уставилась на вытертый кафель. Подло было упоминать о демонстрационных полетах. Похоже, Кейлу очень надо было отвлечь ее от того таинственного «Стрикера».
У него это получилось.
– Не по себе! – проворчала она.
