Слетел по лестнице и побежал к конюшне.
Солнечный Багатур неспешно поехал к воротам. В вязкой тишине копыта жёлтого жеребца гремели по настилу моста над рвом, словно шаги судьбы.
Остановился, снял туго набитый седельный мешок. Ударил кремнем по кресалу – вспыхнул огонек. Прокричал:
– Вот подарок вам от Змея Горыныча!
Размахнулся и бросил к воротам кожаный баул. Развернулся, пришпорил коня и помчался прочь.
Десятник толкнул лучника:
– Сходи, посмотри, что за подарок.
Монгол сбежал вниз, крикнул. Стражники помогли сдвинуть тяжёлое бревно – засов. Кряхтя, надавили – заскрипела створка ворот.
Последнее, что видел лучник – как весёлый огонёк фитиля юркнул в нутро кожаного мешка.
Взрыв мешка с порохом выбросил в небо ошмётки брёвен и комья земли. Ослепительная вспышка и жуткий грохот застали прятавшихся за деревьями смердов-ополченцев врасплох – кто-то закрестился, кто-то рухнул на колени, а некоторые собрались убегать. Ярилов поднялся на стременах, зло крича:
– Что присели, как бабы на гумне? Вперёд! В атаку!
Жирные клубы дыма снесло ветром, и стало видно, как горит покосившаяся башня, а остатки ворот валяются на земле. Ополченцы восторженно заорали и бросились вслед за князем. Нестройная толпа, размахивая топорами и цепами, вломилась в город, догнала Дмитрия, рубящего мечом оглушённых, дымящихся защитников ворот.
Воющая река растеклась по Добришу, и не было пощады растерянным чужакам – били, рвали, топтали, припоминая и сожжённые деревни, и вытоптанные поля, и растерзанных жён и детей…
Навстречу шёл бритый наголо половец, ведя на поводу сверкающего жеребца невиданной золотой масти. Было что-то в его осанке, во взгляде чёрных глаз – толпа ополченцев обтекала кыпчака, не смея тронуть.
Азамат подошёл к князю. Встал на колени, склонил голову, прохрипел:
– Я сберёг Кояша, Солнечный Витязь. Теперь моя жизнь в твоей власти, ибо я служил твоим врагам.
Дмитрий спрыгнул на землю, поднял половца, обнял:
– Я счастлив, что ты жив, брат. Прости, что не смогли тогда разыскать тебя в степи.
Азамат тихо сказал:
– Уже не верил, что увижу тебя. А Хорь и Анри?
Ярилов спохватился:
– Где пленные русичи? Веди.
Князь погладил золотого жеребца по морде – Кояш фыркнул, дохнул в лицо. Дмитрий улыбнулся, вскочил в седло и поскакал вслед за Азаматом.
Бой на улицах Добриша затихал – русичи быстро насытились местью и не добивали охотно сдающихся монголов. Когда Дмитрий проносился мимо – кричали восторженно:
– Солнечный Витязь! Ай да Димитрий у нас, всем князьям князь!
Полон монголы держали в большом купеческом лабазе, в центре Добриша. Ворота уже разломали, выпустив перепуганных пленников на волю. Стоял неумолчный крик: искали своих, звали по именам. Найдя, плакали, обнимая исхудавших, грязных, непохожих на себя.
Не найдя – рыдали.
С тамплиера снимали кандалы – видать, опять своим норовом измучил тюремщиков.
Рядом стоял Хорь, подгонял срубающего заклёпки кузнеца и смеялся:
– Эх, Анрюха, какой из тебя лыцарь! Совсем без меня пропадёшь. Второй раз уже тебя из неволи выручаю, как заваруха – так ты в плен норовишь сдаться!
Бледный франк слабо улыбался:
– Вот схожу в вашу эту баньку, отъемся – и поглядим, кто из нас рыцарь, а кто только притворяется. Азамат, ты жив! Дмитрий!
Ярилов оглядел шумящую толпу. Спросил, боясь ответа:
