Старая женщина! В какой-то момент прозрение пришло. Она, в отличие от всех ее спутников, не сразу отвела взгляд от Орино, стоило ему внушить им собственную неприметность! Возможно, это совпадение, но…
Тяжело поднявшись с кровати, направилась на террасу. Один быстрый взгляд на море, и я убедилась, что Орино все еще тут — он купался. А что до моей доброй феи, то старушка обнаружилась сидящей в кресле и наблюдающей за фантастически естественно ведущим себя в воде верлианцем.
— Вы… вы видите его? — опешила я.
— И не только его, — кивнула старая женщина.
— О чем вы? — испугалась я.
— О ребенке. — И маленькая сухонькая ладошка моей собеседницы очертила в воздухе рядом с моим животом символический круг. — Мы это можем.
— Мы?!
— Женщины в моем роду. Нам дано чувствовать их. — Она мотнула головой в сторону верлианца. — И не только. Мы всегда могли противостоять их силе — продолжали видеть то, что не дано другим.
Мне же мгновенно вспомнились траллонсы и слова Тиравиаса о том, что смогу увидеть своего изначального предка. Возможно, предок этой женщины тоже был из тех, что создал Тиравиас. У меня все эти странности с ферментом в слюне, у нее — способность противостоять верлианскому гипнозу.
— Вы видите моего ребенка?
Сейчас это было для меня важнее.
— Чувствую, — качнула головой женщина, отвечая мне негромким шепотом. — Это плоть от плоти своего отца.
Я вздрогнула, островитянка озвучила мой главный страх — ребенок, сутью схожий с отцом. Но испугалась я не того, чего действительно стоило бояться! Уже спустя миг я это поняла. Орино резко устремился к берегу.
Он… услышал!
«Великолепный верлианский слух», — запоздало сообразила я и в ступоре обреченно осела на дощатый пол импровизированной веранды, не представляя, чего ожидать.
— Все правильно, — островитянка сочувственно коснулась моего плеча. — Он должен знать. И помочь… вам.
— Вы уверены? — одними губами шепнула я.
Мы обе сейчас смотрели на море. Туда, где со стремительностью акулы к пляжу плыл Орино.
— Да. Без помощи себе подобных ребенок не выживет. Мы на Земле давно утратили великую мудрость, когда-то дарованную нам ими. Никто из нас не способен помочь тебе.
Пожилая женщина медленно подняла руку и указала на верлианца. Он как раз, поднявшись в полный рост, бегом устремился ко мне. Фигура бывшего возлюбленного, на миг заслонившая яркое солнце, казалась мне зловещей. Зная истинные цели и безжалостность Орино, я заранее ощущала себя приговоренной к смерти.
Несколько ударов сердца — и он рядом. На удивление, этот факт словно заставил меня очнуться и почувствовать окружающую жизнь: легкий прибрежный бриз, ласкающий лицо, смех и разговоры людей вокруг, яркое солнце, чьи лучи уже обжигали.
Жизнь… Настоящая, живая! Без толики искусственности. Подобное ощущение я испытывала (и за все месяцы на Земле все еще к нему не привыкла!) только в этом времени и еще давно на Верлинее.
Понимая, что в очередной раз моя жизнь замерла в мгновении от неизбежных перемен, я уставилась на свои сплетенные на животе пальцы, не решаясь поднять взгляд на голубокожего мужчину рядом. Вместо этого я, с какой-то отчаянной напряженностью сдерживая собственное дыхание, вслушивалась в его резкие вдохи и наблюдала за ручейками воды, что сбегали с обнаженных ног верлианца.
Испытав шок сегодня утром, когда увидела его в этом времени, я с того самого момента подсознательно знала, что это конец моей тайны и спокойного существования. Завершение моей новой жизни.
Вопреки всему ужасу, что скрутил мое сознание в ожидании реакции Орино, он спокойно обратился к островитянке:
— У вас есть наследники женского пола?
Я узнала эту вкрадчивую мягкость тембра голоса в сочетании с несгибаемой решительностью. С этого все началось когда- то в будущем при нашей первой встрече! Так же он говорил с Денисом, прежде чем подтолкнуть его на роковой шаг.
— Ты не можешь… — вздрогнув, я вскинула на верлианца взгляд. — Нет! Эта женщина ни в чем не виновата! Не вреди ей… Она спасла меня!
