вернуть ей ее природный облик, вы устроили там серьезную техногенную катастрофу. Но даже это — не важно. Поскольку в итоге этот мир обречен!
— Обречен? — переспросила я, вдруг осознав, что он говорит не о прошлом, а о будущем. Нашем будущем! — Должно что- то случиться? Уже в наше время?
— Умирает вся наша система. — Голос Орино прозвучал отрывисто и сухо. — Гаснет Солнце. А без нашей звезды мир, населяющий планету, обречен. И ваш, и наш. Идем. Нам надо вернуться. Слишком многое зависит от моих обязанностей. Я не могу позволить себе прозябать в прошлом.
Повернувшись ко мне спиной, Орино решительным шагом направился к машине, которая так и стояла возле заправки у дороги. Потрясенная его заявлением, точно привязанная, я двинулась следом.
Как это — гаснет Солнце? Что за чушь?!
ГЛАВА 4
С какими мыслями я искал ее, свою месту? С каким состоянием души приближался к моменту новой встречи? С чем, запечатленным где-то в глубине сердца, преодолел пространство и время?
Впрочем, тогда я не думал об этом. Миг смерти Регины словно стал поворотным щелчком, которым меня «выключило». До этого момента я все знал — догмы своего существования, его первостепенную важность для выживания моего вида, всегда понимал, к какой цели иду и каким путем. А после… Я потерялся! Перестал ощущать стремительность жизни, ее направление. Как будто исчез, выпал из нее, из времени. Перестал осознавать ее важность, свою значимость в великой задаче, поставленной перед представителями высшей ступени моим народом. Задачу спасения нашего мира! Верлинеи… А с ним и других миров нашей звездной системы.
«Какой смысл в изменении прошлого, если будущего все равно нет?» Сказал это не я, а мой далекий предок. Удивительно, но Тиравиас — вся боль и величие моего народа в одном имени — сотни лет назад предсказал гибель нашей звезды. И он первым заговорил о том, что много времени спустя было открыто и прочувствовано, — о водной матрице времени.
В своем времени он не нашел понимания, не снискал одобрения и веры в свои немыслимые теории среди представителей своего вида. Наоборот! Был гоним и презираем себе подобными. Не понят и осмеян. Мы, живущие лишь мыслями о выживании вида, жизнеспособности потомства, стремящиеся к одному — к гармоничному балансу воспроизводства, не могли постичь его взгляда на будущее.
Гений или сумасшедший? И спустя сотни лет не было ответа на этот вопрос.
Ощущая одиночество и отчужденность соплеменников, Тиравиас выбрал путь самопожертвования. Он прошел трансформацию на высшую ступень развития моего вида. Мог ли я сейчас понять его? Да!
Одиночество и борьба, обреченная на поражение, которая лишь оттягивает противоестественный нашей природе конец.
Он решил в уже довольно пожилом возрасте отправиться в бесславный разведывательный полет к соседней планете. Один из первых космических перелетов, что совершила моя цивилизация. Первые шаги на долгом пути борьбы за жизнь, за право сохраниться как виду, как культуре в целом.
Мало кто знал о его смерти, о последних годах его жизни — информация не сохранилась. Но все — каждый верлианец — знали о последствиях его безумия.
Земляне… Извечное разочарование и стыд моего народа.
Преодолевая водное пространство Земли прошлого, направляясь к той точке планеты, что была неподвластна моему влиянию, в поисках Регины, я думал о ее цивилизации.
