– Уже здесь? Молодцы! Я их ближе к вечеру ждал…
Едва Силантьев закончил фразу, как воздух посреди кабинета заискрился, пошел рябью, набирая плотность. Фумико поспешно попятилась. В следующий миг вентиляционное окно в полу исчезло. На его месте расположилось кресло-ложемент капитана «Амальгамы». Арамис даже не пытался разобраться в мудреных тестурианских средствах коммуникации, просто пользовался ими. Вот и сейчас – транслятор включился, едва обнаружил – почувствовал? – что пользователь готов к сеансу.
– Доброго дня, друг Полномочный Посол! – Йозеф Лещинский приподнял руку в извечном жесте приветствия.
– Добро пожаловать на Тестурию, друзья! – Силантьев принял важный вид, приличествующий Полномочному. В распашонке и шортах на веревочках-помочах сделать это было непросто. Лещинский улыбнулся.
Эффект присутствия был потрясающий. Силантьев знал, что стоит подойти ближе, и он сможет «прикоснуться» к находящемуся за тысячи километров Лещинскому. Земной технике связи пока что было до такого далеко.
– Как долетели? – Силантьев старался вести себя официально и не замечать улыбки капитана. – Как пассажиры перенесли перелет, непредвиденных осложнений не возникло?
– Все живы-здоровы, с нетерпением рвутся в бой.
– Как наш самый долгожданный пассажир?
– Здоровее и нетерпеливее всех! Что на Тестурии, никаких изменений, никаких новостей? Как погода в районе космодрома?
Пришла очередь улыбнуться Силантьеву.
– На Тестурии не бывает новостей. Погода на космодроме обычная: штиль, плюс семьдесят в тени. Хотя последние тысячу лет тень там появляется только после посадки нибелунгера.
– Прекрасно! Тогда отправляю диспетчерской службе запрос на посадку. Да, посол, тут мой второй пилот пару слов вам сказать желает.
Лещинский на миг покрылся рябью, и вот уже в кресле-ложементе сидит Жорка Лордкипанидзе, старший сын Сандро и Миледи.
– Дядя Рома, здравствуйте! Привет вам от мамы и отца!
– Привет, привет, Георгий! Рад тебя видеть! Надеюсь, скоро лично поздороваемся?
– Конечно! Высадим археологов и сразу к вам. Ну все, до встречи, дядя Рома! Переходим на тестурианскую орбиту!
Силантьев ждал гостей к обеду, но время шло, а никаких вестей с космодрома не поступало. Наконец он не выдержал, сам вызвал «Амальгаму».
Лещинский по-прежнему сидел в кресле-ложементе и хмуро смотрел на него.
– Что случилось? – изумленно спросил Силантьев.
– Это я хотел бы знать, что случилось. Я уже дважды отправлял запрос диспетчерам – никакого ответа! Мы восьмой виток наматываем, это долго продолжаться будет? Что там у вас творится?
– Ничего не творится, – промямлил Силантьев.
– Точно ничего? Может, военный переворот или еще какая-нибудь революция?
Тон капитана начал раздражать Силантьева. Кажется, тот сомневался, что Чрезвычайный и Полномочный Посол Земной Федерации способен держать руку на пульсе событий?
– Я все выясню, ждите, – буркнул он, отключаясь.
Первым делом Арамис попытался связаться с Хросс-Хассом. Но чертова тестурианская связь вдруг перестала подчиняться! Включить транслятор, как какой-нибудь земной прибор, невозможно – Силантьев даже не представлял, где эта штука, собственно, находится. Обычно стоило пожелать с кем-то поговорить, и вот уже собеседник рядом. Или вместо собеседника появляется «дубль» и вежливо объясняет, почему в данный момент сеанс связи невозможен. Но сейчас не происходило ровным счетом ничего. Силантьев «желал говорить» с пресс-атташе и так и эдак, напрягался изо всей силы – ничего. Он уже думал, не послать ли Фумико в резиденцию Диктатора и насколько это будет уместно, учитывая явный форс-мажор обстоятельств, как Лещинский вновь объявился.
– Ну что, друг посол, есть какие-то новости? Может, нам разворачиваться и лететь домой? Если уж нас так явно игнорируют. Пусть Совет ноту их послу вручит или как у вас, дипломатов, положено?
Слово «дипломаты» капитан произнес так иронично, что Силантьев понял – он теряет лицо. Если «Амальгама» вернется ни с чем, авторитет посла войдет в крутое пике. «А, это тот самый Силантьев, из-за которого арахноиды землян и в грош не ставят!» – он
