Глава 20
Тимур Коршунов. В Холодных пещерах
В исследовательском городке Медея-Главная Коршунов и Утренняя Роса застряли на шесть стандарт-дней. Девушка с утра до вечера пропадала в городском детском садике. Разумеется, маленьких инопланетян среди его воспитанников не было, потому смысловица не требовалась. Но и с детьми колонистов Роса нашла общий язык буквально с лету, и заведующая с удовольствием приняла добровольную помощницу. Хилес тоже весь день проводила в мэрии, нарочито подчеркивая, что уделять особое внимание квартиранту не намерена. Обычно «сестры» уходили из дому рано утром и возвращались поздно вечером, так что Тимур был предоставлен сам себе. Его это вполне устраивало. В городке проживало без малого семь тысяч человек. Перезнакомиться со всеми за шесть дней было, конечно, нереально, но собрать местные сплетни – вполне. Кроме того, он успел побывать в лагере геологов «Белая гора», на биостанции «Экватор», слетал на экскурсию с группой туристов-«индейцев». Причем экскурсовод Витторио Куниберти закрывал глаза на то, что сверхнормативный «турист» то и дело отстает от группы. Тимур привыкал, притирался к Медее, к ее туману, к влажным лесам, к мелким голокожим обитателям, к чересчур медленной смене времени суток. А по ночам, лежа на узкой тахте, прижимая к себе обжигающе-горячее после любовной игры тело Росянки, он задавал вопросы. Почти обо всем. Почти не таясь. Иногда Росянка отвечала, иногда отмалчивалась. Но и молчание ее было красноречиво.
– Скажи, из кожи каких животных вы шьете свою одежду? Вернее, не шьете, – швов на ней нет, – выкраиваете? Это не могут быть голые обезьяны, они слишком малы.
Молчание.
– Это кожа ваших умерших соплеменников? И узор на ней – это татуировка, верно?
– Если ваши учителя проверили, что это за кожа, то зачем ты спрашиваешь?
– Так ведь узоры не повторяются. На твоей куртке – твоя татуировка. Как такое может быть?
Молчание.
– Ладно, не отвечай, если это табу. Скажи тогда, сложность узора татуировки означает иерархию в племени, верно?
– Скорее, возраст. Количество воплощений и силу тотема. Тотем растет с каждым новым воплощением, узор тоже усложняется.
– Вон оно как! Тогда сколько же тебе лет на самом деле? У тебя очень красивый и сложный узор.
Молчание.
– Значит, много. А дети у тебя есть?
– Нет. Пока нет.
– Почему? Ты не хочешь рожать? Или тебе нельзя?
– Каждый мой соплеменник хочет родить ребенка. Когда приходит время.
– Каждый?! И мужчины?
Молчание. Нет ответа.
Седьмой стандарт-день начался, как все прежние. После завтрака Тимур сидел в баре «Хороший индеец», смотрел в окно на медленный медеанский рассвет, слушал вполуха, как четвертая смена энергоцентрали, забежавшая после работы пропустить по бокалу пива, поругивает местное руководство. Мол, идут на поводу у туземцев, держат поселок на голодном энергопайке, хоть давно пора запускать вторую очередь реактора. И тут его коммуникатор ожил.
– Тимур, надеюсь, вы в поселке? – сухо поинтересовалась Хилес.
– Да. Что-то случилось?
– Подходите к мэрии. Мы с Росой будем ждать вас на аэроплощадке.
– Мы летим в стойбище? – догадался Коршунов. – Но мне же надо сбегать за вещами!
– Надеетесь, они вам понадобятся? – хмыкнула Хилес.
– Разумеется, понадобятся. Одежда для ритуальной охоты, – как без нее?
– В самом деле! Хорошо, чем быстрее вы сможете прийти, тем лучше.
Стойбище располагалось в ста восьмидесяти километрах к юго-западу от поселка Медея-Главная. После подслушанного разговора Коршунов ожидал, что их будут встречать туземцы, пусть не все племя, но хотя бы несколько их представителей. Однако к приземлившемуся драккару из серого утреннего тумана вышла только Валевская. Тимур поежился, представив, каково женщине
