кожи, она словно моложе стала. Морщинки в уголках рта точно исчезли.
– Не уведут! – Илга нашлась с ответом раньше мужа. – Я сама «не уведусь».
– Да? – Валевская обернулась, смерила ее критичным взглядом. – Отрадно слышать. Охотников за самой красивой женщиной Вселенной найдется изрядно.
Насмешка в ее голосе была едва слышна, но Силантьев уловил. Илга – тем более. Щеки и уши ее порозовели, она бросила укоризненный взгляд на мужа. Виноватым Роман Витальевич себя не чувствовал, он мог поклясться, что никогда не говорил о жене так высокопарно при посторонних. Это была его тайна. Только его!
Внезапно вспомнились пальцы Алой Ночи, приросшие к его пальцам, безжалостно выкачанная память… Но при чем здесь Миледи?
– Илга, если нет возражений, предлагаю перейти на «ты», – меж тем продолжала Валевская. – Так нам будет проще общаться. В конце концов, у нас с тобой есть кое-что общее.
Она подмигнула и многозначительно кивнула в сторону Силантьева. Уши Илги покраснели еще заметнее.
– Хорошо… Может быть, принести чай? У нас вкусный, на уральских травах.
– Чай? – на секунду Валевская задумалась. – Пожалуй, нет. Да что вы стоите?! Присаживайтесь!
Словно завороженные, хозяева подчинились, умостились рядышком на диване. Марина расположилась в кресле напротив.
– У меня к вам важное дело. Расскажите, пожалуйста, об инопланетных животных, нарисованных на стенах пещеры.
Роман Витальевич удивленно округлил глаза.
– «Тайна Медовой балки»? Поликорны и собарсы в каменном веке? Ну это ты не по адресу обратилась! Это тебе к моему тестю надо. Томас Кайрус – вот кто главный специалист по этому «артефакту»!
– Мне достаточно вас. Вам приходилось видеть подобные рисунки раньше? Не обязательно на стенах пещеры, не обязательно древние…
– Марина, артефакт, он на то и артефакт, чтобы не повторяться! – засмеялся Силантьев. Но Илга неожиданно сжала его руку.
– Я видела. Коля Сапрыкин… он рисовал иногда. Художник из него тот еще, потому он стеснялся своего увлечения, никому не показывал. Я сама случайно увидела. Может быть, еще Марыся знала и Артур. Отец точно не знал.
– При чем здесь Сапрыкин? – удивился Роман Витальевич. – Не хочешь ли ты сказать, что хронокапсула не сгорела в пусковой установке, а перенеслась в прошлое, и Сапрыкин таким экстравагантным способом подал нам знак?
– Именно это я и хочу сказать, – кивнула Валевская. Повернулась к Илге: – Где эти рисунки?
– После… того, что случилось, Артур отвез все Колины вещи его сестре. Альбом тоже. – Гостья продолжала вопросительно смотреть, потому Илга добавила: – Его сестра в Кургане живет. Если нужно, я могу сходить к ней, попросить альбом. Или еще проще – скопировать рисунки. Если этого достаточно?
– Да, копий достаточно. Сходи.
Последнее слово прозвучало не просьбой, скорее приказом. Силантьев замахал руками:
– Постойте, постойте, это чушь полная! Хронокапсула должна была переместиться на сто лет, а не на сто веков!..
Его никто не слушал. Илга уже набирала номер на коммуникаторе.
– Алевтина, добрый день! Мне нужно посмотреть кое-какие Колины вещи, можно к тебе зайти?
Илга пообещала за час управиться, извинилась перед гостьей, будто не та выставила ее из дому, и поспешила к кабине телепорта. Роман Витальевич остался с Валевской наедине. И чувствовал он себя явно не в своей тарелке.
– Может быть, кофе? – спросил несмело.
Валевская засмеялась:
– Приспичило вам меня поить! Пошли лучше погуляем, поместье свое покажешь. Когда я последний раз тут была? Лет сорок назад? Ммм… да, почти. Давай на Гриву махнем!
Силантьев с готовностью вскочил. Почему-то казалось, стоит выйти из дому, и аура некой совершенно неуместной интимности между ними исчезнет.
На автограве добраться до Гривы можно было за пять минут, но Валевская выбрала квадроциклы. Силантьев не пользовался этим средством передвижения лет «надцать», потому вздохнул облегченно, когда лес расступился, открывая бесконечные дали и поблескивающую под солнечными лучами реку.
