вопросы охотников отвечал односложно, а не спрашивали, и вовсе помалкивал, предоставляя заказчикам выбирать маршрут и принимать решения.
Валевская в охоте на кого бы то ни было не разбиралась, потому в обсуждениях и спорах, то и дело вспыхивающих в пассажирском салоне автограва, участия не принимала, предпочитая разглядывать разворачивающуюся внизу панораму. К сожалению, «Кондор» летел слишком высоко. С такого расстояния саванна мало чем отличалась от знакомой с детства степи: бескрайнее травяное море, островки деревьев и кустарников, редкие точки каких-то животных, то ли пасущихся, то ли охотящихся – не разглядеть. Зато слонов она увидела первой:
– Слоны! Вон они, вон! Слева!
На миг разговор в салоне прервался, все как один похватали бинокли, прилипли к прозрачному колпаку.
– Да, слоны, – наконец подтвердил Леппе. – Большое стадо, тридцать с лишним голов. Взрослые самки и детеныши. Не подходит. Не то, что нам надо.
– Почему не подходит? – удивилась Марина.
– Не собираешься же ты охотиться на слонят? – хмыкнула Куваева. – Мы ищем взрослого самца-одиночку. Если он будет в состоянии муста, – совсем хорошо.
– Это некое агрессивное безумие, вызванное сексуальным возбуждением, – пояснил Леппе. – Такой слон теряет осторожность, к нему легче подобраться на расстояние выстрела.
– Вижу зверя. – Сидевший рядом с пилотом медеанец вскинул руку, указывая вперед. Бинокль ему не требовался. – Вон он, пришел пить воду.
Он не ошибся. Едва различимое серое пятнышко рядом с блестящей ниточкой реки с каждой секундой становилось все больше, обзаводилось колоннообразными ногами, хоботом, бивнями, огромными ушами. Превращалось в слона.
– Вниз. Не вспугни, – коротко приказал медеанец егерю. Развернулся к своему племени, начал распоряжаться, показывая на распростертую внизу, словно карта, панораму: – Друг Эйген, вы погоните зверя вдоль реки. Мы будем ждать его за той рощей. И убьем.
Егерь хмыкнул. Весьма красноречиво. Медеанец и ухом не повел, зато Куваева не выдержала:
– Эй, друг, в чем дело? Ты всю дорогу воротишь нос, словно мы собираемся устроить какое-то непотребство. Твои предки убивали слонов тысячи лет. Ты их тоже осуждаешь за это?
– Да, верно, мои предки убивали слонов. Сначала – чтобы добыть себе пропитание, потом – чтобы сохранить пропитание, когда слонов становилось слишком много и они уничтожали посевы. Одно время мои предки делали это, чтобы продать бивни богатым чужакам. Но никогда – ради развлечения!
– Это не развлечение, это испытание, – возразил Леппе. Посмотрел на медеанца, ожидая поддержки, но тот оставался бесстрастным. Речь егеря его никак не задела.
«Кондор» беззвучно упал в траву, словно большая серо-зеленая птица. Поднял двери, и пассажиры, подхватив снаряжение, начали выпрыгивать наружу. Однако когда и Марина поднялась со своего места, Куваева удержала ее:
– А ты куда? Мы сегодня не загонщики, мы – охотники. Мы проходим обряд.
Автограв снова взлетел, перенес их тремя километрами ниже по реке, высадил за куцей рощицей низкорослых акаций. Марина с удивлением обнаружила, что Леппе забрал все снаряжение, оставив лишь два лука. Один Куваева тут же вручила ей, второй взяла себе. У Спасителя из оружия был лишь тонкий и длинный медеанский меч.
Егерь это тоже заметил. Спросил удивленно:
– Вы собираетесь охотиться на слона только с луками? Без подстраховки? Он вас затопчет! – и поспешно опуская двери, буркнул себе под нос: – Очень на это надеюсь…
Марина вздрогнула от такого напутствия. А Ванесса захлебнулась от негодования, потому не успела ответить прежде, чем «Кондор» взмыл ввысь. Обернулась к спутникам, выпалила возмущенно:
– Вот негодяй! Вы слышали, что он сказал?!
– Из него может получиться хороший охотник, – пожал плечами медеанец. – Но, скорее всего, он станет дичью.
Куваева фыркнула, помолчала, успокаиваясь. Потом посмотрела на Валевскую, спросила:
– Тебе из боевого лука стрелять приходилось?
– Разумеется. Обязательная полевая подготовка в университете.
– И ты еще помнишь, как это делается? Сколько же лет прошло? Меня тогда, наверное, еще и в проекте не было!
Ответить на колкость Марина не успела: там, где высадилась группа Леппе, раздались громкие хлопки, крики, и тут же в ответ
